Неизвестный венецианец - Леон Донна

Тогда он позвонил на телефонную станцию и попросил оператора проверить линию. Меньше чем через минуту она сообщила, что линия свободна. Это означало, что либо телефон в квартире неисправен, либо трубка не давит на рычаг. Телефонистка еще не договорила, а у него уже начал вырабатываться план действий. Так, нужен катер и Вьянелло. Брунетти спустился на второй этаж и заглянул в кабинет сержанта. Тот в чистой рубашке сидел за столом.

– У Раванелло трубка снята с телефона.

Сержанту не потребовалось долго растолковывать, что к чему. В ту же секунду вскочив, он бросился вслед за Брунетти на улицу. Катер стоял у причала. Рулевой поливал палубу из шланга. Увидав их, выбегающих из дверей квестуры, он бросил шланг и прыгнул в рубку.

– Кампо Сан-Стефано, – крикнул ему Брунетти. – Включите сирену.

В сопровождении сирены, ревущей свою песню из двух нот, катер рванул с места и полетел к заливу. Лодки и vaporetto замедляли ход, сторонились. Только черные гондолы продолжали движение в своем обычном неспешном темпе: по закону все суда обязаны уступать им дорогу.

Они не разговаривали. Брунетти спустился в кабину, чтобы уточнить место по атласу. Он был прав: дом Раванелло стоял против церкви Сан-Стефано, давшей название площади.

Когда впереди показался мост Академии, Брунетти поднялся на палубу и попросил рулевого выключить сирену. Не зная, что ждет их на Сан-Стефано, он хотел, чтобы их прибытие прошло незамеченным. Сирена смолкла. Катер свернул в канал дель Орсо и встал у маленького причала по левой стороне. Брунетти и Вьянелло, прыгнув на набережную, быстро пересекли площадь. На кампо, у дверей кафе, сидели за столиками сморенные солнцем пары. В бокалах томились напитки. Пешеходы понуро сгибались под физически ощутимым бременем жары.

Они сразу нашли подъезд – между рестораном и магазином, где продавалась венецианская бумага. Звонок к Раванелло был правый верхний в двух рядах звонков с фамилиями. Брунетти нажал на второй звонок сверху. Ответа не было. Он позвонил в другую квартиру. Кто там? – спросил домофон. Полиция, ответил Брунетти, и дверь тотчас со щелчком открылась.

Едва они вошли, сверху раздался высокий дребезжащий голос:

– Вы так быстро приехали?

Брунетти и Вьянелло одновременно задрали головы. На площадке первого этажа стояла седая старушка, ростом едва ли выше перил.

– Как это вы так быстро? – снова поинтересовалась она.

– Что случилось, синьора? – вместо ответа спросил Брунетти.

Она отодвинулась от перил и показала наверх:

– Это там. Я услышала крики из квартиры синьора Раванелло, а потом увидела, что кто-то быстро спустился по лестнице. Пойти туда сама я боялась.

Брунетти и Вьянелло ринулись наверх, перескакивая через две ступеньки и вытаскивая на бегу оружие. Дверь квартиры Раванелло была открыта. Внутри горел свет. Брунетти, согнувшись, метнулся через площадку. Он двигался очень быстро и заглянуть внутрь не успел. Он обернулся – Вьянелло кивнул. Они вместе ворвались в квартиру, низко пригнувшись, и тотчас бросились в разные стороны, чтобы в случае чего не получить одну пулю на двоих.

Но стрелять в них Раванелло и не думал. Одного взгляда на него было достаточно, чтобы это понять. Его тело лежало боком на перевернутом стуле, который, вероятно, опрокинулся во время драки, происходившей в комнате. Лицо его было обращено к двери, и невидящие глаза равнодушно смотрели на двоих мужчин, которые без приглашения вломились к нему домой.

У Брунетти даже не промелькнуло мысли, что Раванелло, может статься, еще жив: застывшая поза и стеклянный взгляд полностью исключали такую возможность. Крови почти не было – это Брунетти отметил в первую очередь. Его два раза ударили ножом – на пиджаке в двух местах остались красные пятна продолговатой формы. На полу у него под рукой тоже темнело пятно натекшей крови, но едва ли столь незначительное кровотечение могло его прикончить.

– Oh, Dio, – услышал он позади пораженный выдох. Обернувшись, он увидал соседку Раванелло – ту самую старушку. Она застыла в дверях, поднеся стиснутый кулак ко рту, и во все глаза пялилась на труп. Брунетти подвинулся вправо, закрывая от нее жуткое зрелище. Ее взгляд обжег его холодом. Неужели она разозлилась, что он не дает ей смотреть на этакую страсть?

– Как он выглядел, синьора? – спросил Брунетти.

Она скосила глаза влево, но все равно ничего не увидела.

– Вы можете его описать, синьора?