Неизвестный венецианец - Леон Донна

Вначале он кричал на Грави, чтобы тот выметался, но Грави настойчиво твердил, что Сантомауро и есть покупатель красных туфель, что хорошо его запомнил и узнает везде. Тогда Сантомауро вдруг боком повалился на секретаршин стол, закрывая руками грудь, будто хотел так укрыться от пристального взгляда Брунетти и от двух других недоумевающих взглядов.

– Это он, комиссар, тот самый человек, я абсолютно уверен.

– Ну, что скажете, Avvocato Сантомауро? – спросил Брунетти и дал знак Грави, чтобы тот пока помолчал.

– Это все Раванелло, – пискнул Сантомауро высоким сдавленным голосом, будто вот-вот расплачется. – Это он все придумал. Квартиры, рента. Он предложил мне помочь. Я хотел отказаться, но он стал угрожать. Он знал про мальчиков. Он обещал рассказать моей жене и детям. А потом Маскари узнал про квартиры.

– Как?

– Я понятия не имею. Через банковские документы. Или в компьютере нашел. Раванелло сказал мне. Это была его идея – избавиться от Маскари.

Слова Сантомауро были совершенно непостижимы для секретарши и Грави, но оба безмолвствовали, пораженные его еще более непостижимым поведением.

– Я не хотел ничего делать, но Раванелло сказал, что у меня нет выбора, что мы должны это сделать. – Пока он говорил, его голос становился все тише. Наконец он замолчал и посмотрел на Брунетти.

– Что вы должны были сделать, синьор Сантомауро?

Сантомауро выпучил глаза и замотал головой, как будто приходя в себя после оплеухи. Потом он снова помотал головой, на этот раз в знак отрицания. Брунетти прекрасно знал, что это значит.

– Вы арестованы, синьор Сантомауро, по обвинению в убийстве Леонардо Маскари.

При этих словах Грави с секретаршей одновременно вытаращились на Сантомауро, будто впервые увидели его. Брунетти шагнул к столу, поднял трубку, набрал номер и приказал прислать троих карабинеров на кампо Сан-Лука, чтобы конвоировать задержанного в квестуру для допроса.

На допросе, в течение двух часов, Сантомауро излагал им с Вьянелло свою историю. Он, похоже, говорил правду, описывая схему махинаций с квартирами и арендной платой, но почти наверняка врал, когда его спрашивали, кто это все задумал и разработал. У него получалось, что по всем статьям виноват Раванелло. Раванелло вовлек его в участие в предприятии, у Раванелло был готовый план действий, Раванелло притащил к ним Мальфатти. Все идеи с самого начала исходили от Раванелло: это он придумал наживаться на квартирах, убить Маскари и сбросить с моста машину Брунетти. Виноват один Раванелло, охваченный безумной жаждой наживы.

А что же он, Сантомауро? О, да он слабый человек, которого обманом заманил в свои сети хитроумный банкир Раванелло, угрожая испортить его репутацию, разрушить семью и отнять саму жизнь. Он не участвовал в убийстве Маскари, не знал, что должно было произойти в ту роковую ночь в квартире Креспо. Когда ему напомнили о туфлях, он сначала сказал, что хотел надеть их на карнавал, но потом, когда ему объяснили, что туфли нашли вместе с телом Маскари, он сказал, что купил их по приказу Раванелло, будучи в неведении относительно его преступных замыслов.

Да, он получал свою долю с арендной платы, но денег этих ему было не надо, он только заботился о сохранении своего доброго имени. Да, он был в квартире Креспо в ту ночь, когда погиб Маскари, но тот погиб от рук Мальфатти, а им с Раванелло ничего не оставалось, как только помочь ему избавиться от трупа. План убийства? Опять Раванелло, вместе с Мальфатти. Что же до убийства Креспо, то тут он вообще не в курсе, наверное, его прикончил какой-нибудь клиент, которого тот по легкомыслию притащил к себе домой.

Словом, Сантомауро увлеченно лепил свой образ слабого человека, волею случая сбившегося с пути и потому охваченного страхом. Ну как можно было не посочувствовать бедняге, не пожалеть его?

Так продолжалось все два часа. Сантомауро все настаивал на своей невиновности, утверждал, что его единственным мотивом было сохранение семьи, попытка уберечь жену и детей от позора и скандала. И по мере того, как говорил, он все более верил в правду своих слов. Брунетти прекратил допрос, потому что ему стало тошно видеть и слышать Сантомауро.

Вечером прибыл Avvocato Сантомауро, утром его выпустили под залог, а Мальфатти, опасный рецидивист, остался в тюрьме. Сантомауро в тот же день сложил с себя полномочия президента Лиги по защите нравственности, а остальные члены правления призвали провести всестороннее расследование его проступков и провинностей. Ну и нравы же в высшем обществе, отметил Брунетти: воровство у них – проступок, а убийство – провинность.