Трое - Фоллетт Кен

Наконец, она заснула – сначала задремала, то и дело просыпаясь от странных бесформенных кошмарных видений, и, в конце концов, ее сморил глубокий сон. Проснулась она с рассветом.

Она лежала неподвижно, чувствуя покачивание судна и тупо осматриваясь вокруг; наконец поняла, где она и что с ней. Проснувшись утром, человек вспоминает ночные кошмары и думает: «Слава Богу, это был только сон», но она поняла, что все это на самом деле и продолжает длиться.

Ее мучило ужасное чувство вины. Она обманулась и теперь-то это понимала. Она убедила себя, что хочет найти Ната, дабы предупредить об опасности, и риск ее не беспокоил; но истина заключалась в том, что она была готова воспользоваться любым предлогом, лишь бы увидеть его. Ужасные последствия ее поступков явились естественным следствием ее желаний. Да, Нату угрожала опасность, но теперь еще в большей степени, и виной тому она, Сузи.

Она думала об этом, осознавая, что вот она очутилась в море на польском судне, окруженная врагами Ната и русскими головорезами; плотно зажмурив глаза, она засунула голову под подушку, стараясь подавить истерические рыдания, которые клокотали у нее в горле.

Ее захлестнул приступ гнева, и именно он помог ей сохранить рассудок и здравый смысл.

Она вспомнила отца, и как он хотел использовать ее ради своих политических идей, и при этих мыслях ее снова охватил гнев. Она подумала о Хассане, который манипулировал ее отцом, клал ей руку на колено, и пожалела, что не дала ему пощечину, когда у нее была для этого возможность. Наконец, она вспомнила Ростова с его сухим умным лицом и ледяной усмешкой, как он хочет протаранить судно Ната и убить его – и она взбесилась при этих мыслях.

Дикштейн был ее мужчиной. Он был и забавен, и силен, он был до странности раним, и он писал ей любовные письма и украл корабль, и он был единственным мужчиной, которого она так любила; и она не собиралась терять его.

Она была во вражеском лагере на положении пленницы, но только со своей точки зрения. Они-то думали, что она на их стороне; они ей доверяли. Может быть, ей представится возможность нарушить их замыслы. Она должна присмотреться к тому, что делается вокруг. Она должна побродить по судну, подавляя свой страх, поболтать с врагами, добиться их полного доверия, делая вид, что разделяет их планы и намерения – пока ей не представится возможность.

От этих мыслей ее заколотило. Затем она сказала себе: если я этого не сделаю, то потеряю его; а если я потеряю его, то не хочу жить.

Она вылезла из постели. Сняв одежду, в которой она так и уснула, Сузи умылась, натянула чистый свитер и брюки, которые были в сумке. Присев за маленьким столиком, привинченным к полу, она съела сыр и несколько сосисок, которые принесли ей вчера. Причесав волосы, она, чтобы придать себе бодрости, наложила легкий грим.

Она попробовала дверь каюты, которая оказалась незапертой.

И вышла.

Двинувшись по проходу, она уловила запах пищи из камбуза. Подойдя туда, она осторожно заглянула в помещение.

Ростов сидел в одиночестве за столом, аккуратно поедая яйцо всмятку. Подняв глаза, он увидел ее. Внезапно лицо его исказилось злобой, тонкие губы отвердели, и он холодно посмотрел на нее. Сузи замялась, но потом все же заставила себя подойти к нему. Оказавшись около стола, она небрежно прислонилась к стулу, потому что ноги ее не держали.

– Садитесь, – пригласил Ростов. Она опустилась на стул.

– Как спалось?

Она с трудом перевела дыхание, словно после бега.

– Прекрасно, – сказала Сузи, не в силах справиться с дрожью в голосе.

Его острый скептический взгляд, казалось, проникал в самые глубины ее мозга.

– Похоже, вы взволнованы. – Он говорил ровным голосом, без симпатии, но и без враждебности.

– Я… – Слова застревали у нее в горле и душили ее. – Вчера… так неловко получилось. – Во всяком случае, это было правдой, и ей было легко признаться в этом. – Я никогда не видела, как кто-то умирает.

– Ах, это. – Наконец нечто, напоминающее человеческое чувство, мелькнуло в выражении лица Ростова: может, и он вспомнил, когда ему довелось увидеть умирающего человека в первый раз. Потянувшись за кофейником, он налил Сузи кофе. – Вы еще очень молоды, – сказал он. – Должно быть, вы ненамного старше моего сына.

Сузи изящно сделала первый глоток, надеясь, что он продолжит разговор на эту тему – что позволит ей успокоиться.

– Ваш сын? – переспросила она.

– Юрий Давидович, ему минуло двадцать лет.

– И что он делает?

Улыбка Ростова на этот раз была не такой холодной.

– К сожалению, большую часть времени он проводит, слушая упадническую музыку. И не учится так упорно, как ему следовало бы. Не в пример своему брату.

Дыхание Сузи обрело нормальный ритм, и руки у нее больше не дрожали, когда она держала чашку. Они понимала, что этот человек не становится менее опасен лишь потому, что у него есть семья; но он казался не таким пугающим, когда говорил о ней.

– А ваш второй сын? – спросила она. – Тот, что младше?

Ростов кивнул.

– Владимир. – Теперь в нем не осталось ничего, что пугало ее; он смотрел куда-то поверх головы Сузи, и на его лице появилось мягкое расслабленное выражение. – Он очень одаренный мальчик. Он будет великим математиком, если получит соответствующее образование.

– Это не должно быть проблемой, – сказала она, продолжая наблюдать за ним. – Советская система образования считается лучшей в мире.

Она не сомневалась в правоте своих слов, но, должно быть, эта тема имела для Ростова какое-то особое значение, потому что рассеянность его взгляда исчезла, и он снова стал холоден и неприступен.

– Да, – сказал он. – Это не будет проблемой. – Он продолжал расправляться с яйцом.

Сузи торопливо прикинула: в нем начало пробуждаться дружелюбие, и я не должна упустить его. Она лихорадочно соображала, о чем бы еще завести речь? Что у них может быть общего, о чем еще они могут поговорить? Затем ее осенило.

– Я все пытаюсь вспомнить вас в те времена, когда вы учились в Оксфорде.

– Вы тогда были очень маленькой. – Он налил себе еще кофе. – Все помнили вашу мать. Пожалуй, она была самой красивой женщиной из тех, что обитали там. А вы очень смахиваете на нее.

Это лучше, подумала Сузи. Она спросила его:

– Что вы изучали?

– Экономику.

– В те дни, как мне кажется, ее трудно было назвать настоящей наукой.

– Да и сегодня она не лучше.

Сузи придала лицу серьезное выражение.

– Мы, конечно, имеем в виду буржуазную экономику.

– Конечно. – Ростов посмотрел на нее, словно пытаясь понять, насколько она серьезна. Чувствовалось, она убедила его.

Появился какой-то офицер и по-русски обратился к нему. Ростов с сожалением поднялся, глянув на Сузи.

– Я должен идти на мостик.

Она должна быть вместе с ним. Сузи сделала усилие, чтобы ее голос звучал спокойно и непринужденно.

– Могу я сопровождать вас?

Он помедлил. Сузи думала: он должен взять меня. Ему нравится говорить со мной, он уверен, что я на его стороне, и, если даже я узнаю какие-то тайны, неужели он думает, что смогу использовать их, находясь на корабле КГБ?

– Почему бы и нет? – сказал Ростов.

Он вышел. Сузи последовала за ним.

Оказавшись в радиорубке, Ростов улыбнулся, читая текст радиодепеш и перевел их для Сузи. Похоже, он был доволен изобретательностью Дикштейна.

– Этот парень чертовски хитер.

– А что такое «Сейвил шипинг»? – спросила Сузи.

– Прикрытие для израильской разведки. Дикштейн избавился от всех, у кого были причины заинтересоваться, что случилось с ураном. Пароходная компания интересоваться не будет, потому что судно больше ей не принадлежит. Теперь он снимает с борта и капитана и команду. Не сомневаюсь, он что-то рассказал и тем, кому по-настоящему принадлежит уран.

Вот это и надо было Сузи. Ростов обращается к ней, как к коллеге, и она в центре событий; она должна найти способ, чтобы обратить их ход в свою пользу.

– Так что все препятствия им преодолены? – спросила она.

– Да. Дикштейну удалось захватить судно без единого выстрела.

Сузи быстро соображала. Когда она «предала» Дикштейна, она тем самым доказала свою преданность арабам. Теперь та раскололась на два лагеря: в одном были Ростов, КГБ и египетская разведка; в другом – Хассан и федаины. И теперь Сузи может доказать свою верность Ростову, выдав Хассана.

С наивной небрежностью она бросила:

– Что, конечно же, удастся и Хассану.

– Что?

– Хассан тоже захватит «Копарелли» без единого выстрела.

Ростов уставился на нее. Казалось, от его худого лица отхлынула вся кровь. Сузи была потрясена, увидев, как в мгновение ока он потерял всю свою уверенность и сдержанность.

– Ясиф Хассан собирается захватить «Копарелли»? – переспросил он.