Игольное ушко - Фоллетт Кен

Уже близился вечер, когда джип вернулся. Люси немного волновалась, не случилось ли чего с мужчинами, но одновременно не могла сдержать раздражения из-за того, что они не явились к приготовленному ею обеду. По мере того как тянулись часы, она все чаще подходила к окну, высматривая приближение машины.

Когда же джип показался на гребне и стал скатываться по пологому склону к дому, она сразу поняла: что-то не так. Машина двигалась очень медленно, зигзагами, а в кабине виднелся силуэт только одного человека. С более близкого расстояния она заметила помятое крыло и разбитую фару.

– О Боже!

Джип в последний раз дернулся и остановился перед коттеджем, а она только сейчас разглядела внутри одного Генри. Он даже не пытался выйти наружу. Люси выбежала под дождь и открыла водительскую дверь.

Он сидел за рулем с откинутой назад головой и полузакрытыми глазами. Его пальцы лежали на тормозной рукоятке, а лицо все было покрыто ссадинами и синяками.

– Что случилось? Что произошло?

Его рука соскользнула с тормоза, и джип медленно покатился. Люси пришлось перегнуться через него и перевести рычаг коробки передач в нейтральное положение.

– Оставил Дэвида у Тома… На обратном пути попал в аварию… – Было заметно, что каждое слово дается ему с огромным трудом.

Теперь, когда Люси узнала о произошедшем, она сумела унять охватившую ее панику.

– Пойдем в дом, – сказала она резко.

Тревога в ее голосе подействовала на Фабера. Он повернулся к ней, поставил ступню на подножку машины и тут же повалился на землю. Люси увидела его лодыжку, раздутую как шар.

Подхватив под мышки, она помогла ему встать.

– Перенеси вес на здоровую ногу и обопрись на меня.

Обняв его правой рукой, Люси практически втащила Фабера в коттедж.

Джо с любопытством наблюдал, как мама провела Генри в гостиную и уложила на диван. Он улегся, не открывая глаз. С его одежды стекала вода. Она была вся в грязи.

– Джо, пожалуйста, иди наверх и надень пижаму для сна.

– Но ты еще не рассказала мне сказку. Этот дяденька умер?

– Нет, не умер. Он попал в автомобильную аварию, и сказки сегодня не будет. Марш наверх!

Мальчик капризно поджал губы, но мать бросила на него грозный взгляд и он подчинился.

Люси достала из корзины со швейными принадлежностями большие ножницы и принялась срезать с Генри одежду: сначала куртку, потом комбинезон и, под конец, рубашку. Она удивленно наморщила лоб, увидев необычный нож в подобии ножен, прикрепленных петлями к его левому предплечью. Вероятно, какой-то специальный инструмент для разделки рыбы, решила она, но когда попыталась снять его, он оттолкнул ее руку. Пожав плечами, она взялась за башмаки. Левый снялся легко, как и носок, но Генри заорал от боли, стоило ей притронуться к правому.

– Обувь нужно снять, – сказала она. – Тебе придется потерпеть.

Его губы вдруг скривились в странной улыбке, и он кивнул. Она срезала шнурки, а потом ухватилась за башмак обеими руками – осторожно, но крепко – и стянула с ноги. На этот раз он не издал ни звука. Она распорола резинку носка и сняла его тоже.

Вернулся Джо.

– Почему он в одних трусах?

– Потому что вся его одежда промокла. – Она поцеловала сына и пожелала спокойной ночи. – Иди и укладывайся сам, милый. Я позже зайду поправить одеяльце.

– Тогда поцелуй и мишку тоже.

– Спокойной ночи, мишка!

Джо удалился. Люси снова посмотрела на Генри. Он открыл глаза и широко улыбнулся.

– Тогда поцелуй и Генри тоже.

Она наклонилась и поцеловала его в израненную щеку, а потом бережно разрезала и трусы тоже.

Теперь жар от камина быстро высушит его обнаженную кожу. Она отправилась в кухню и налила в миску теплой воды, добавив в нее антисептика, чтобы промыть раны. Захватила кусок хорошо впитывающей влагу ваты и вернулась в гостиную.

– Уже во второй раз ты появляешься у меня на пороге полумертвый, – заметила она, берясь за дело.

– Сигнал обычный, – неожиданно сказал Генри.

– Что?

– Ждете в Кале призрачную армию…

– О чем это ты, Генри?

– Каждую пятницу и понедельник…

Только сейчас до нее дошло – он бредит.

– Тебе лучше пока помолчать, – сказала она, слегка приподняла ему голову и стала смывать запекшуюся вокруг шишки на затылке кровь.

Внезапно он резко сел на диване и, глядя на нее безумными глазами, спросил:

– Какой сегодня день недели? Какой сегодня день?

– Сегодня воскресенье, расслабься.

– Хорошо.

После этого он надолго затих и позволил снять с себя нож. Она обтерла ему лицо, перевязала палец, лишившийся ногтя, и наложила повязку на лодыжку. Закончив, встала и какое-то время смотрела на него. Казалось, он крепко спал. Она провела пальцем по длинному шраму на его груди, дотронулась до отметины в форме звездочки на бедре. Как ей показалось, звездочка была всего лишь родимым пятном.

Прежде чем выбросить искромсанную ножницами одежду, она проверила карманы. В них нашлось не многое: кое-какие деньги, его документы, кожаный бумажник и контейнер с фотопленкой. Все это она положила на каминную полку рядом с ножом. Ему придется воспользоваться чем-то из одежды Дэвида.

Оставив его внизу, она поднялась наверх к Джо. Мальчик заснул, широко раскинув руки и лежа прямо на своем плюшевом медведе. Она поцеловала его в нежную щеку и подоткнула со всех сторон одеяло. После этого вышла наружу и загнала джип в сарай.

В кухне налила себе бренди, а потом сидела и смотрела на Генри. Ей очень хотелось, чтобы он проснулся и снова занялся с ней любовью.

Очнулся он уже ближе к полуночи. Открыл глаза, и на лице отразилась постепенная смена выражений, теперь ей уже немного знакомых: сначала испуг, потом тревога, с которой он осматривался по сторонам, и, наконец, облегчение.

Совершенно непроизвольно у нее вырвался вопрос:

– Чего ты боишься, Генри?

– Не понимаю, о чем ты.

– Ты всегда выглядишь перепуганным, когда просыпаешься.

– Не знаю, – пожал он плечами, и, похоже, движение причинило ему мучительную боль. – Боже, у меня ноет все тело.

– Не хочешь рассказать мне, что же все-таки случилось?

– Конечно, только налей мне тоже немного бренди.

Она достала из буфета другую бутылку.

– Ты можешь воспользоваться одеждой Дэвида.

– Дай мне немного времени… Если только моя нагота не смущает тебя.

Она с улыбкой подала ему бокал.

– Неловко признаваться, но я любуюсь тобой.

– А где моя одежда?

– Мне пришлось срезать ее с тебя. Она пришла в негодность, и я ее выбросила.

– Надеюсь, не вместе с моим удостоверением личности? – И хотя он снова улыбнулся, подспудно в его вопросе ощущалось и нечто другое.

– Все твои вещи на полке камина, – сказала она. – Что это за нож? Он для разделки рыбы, я полагаю?

Его правая рука непроизвольно потянулась к левому предплечью, с которого она отстегнула стилет.

– Да, и для этого тоже, – ответил Генри.

На мгновение ей показалось, что он сильно напрягся, но потом с заметным усилием снова заставил себя расслабиться и теперь спокойно потягивал бренди.

– Это как раз то, что мне сейчас нужно.

Она дала ему еще немного времени и напомнила:

– Ну и?..

– Что?

– Как ты умудрился потерять моего мужа и разбить мою машину?

– Дэвид решил остаться ночевать у Тома. С несколькими овцами случилось несчастье в месте, которое они называют овражком…

– Я знаю, где это.

– …Шесть или семь сильно поранились. Их всех отнесли в кухню к Тому на перевязку, там царил полный хаос и было много шума. Тогда Дэвид предложил мне отправиться к тебе и предупредить, что сегодня он не вернется. А как я попал в аварию, и сам толком не понял. Незнакомое управление у машины, полное бездорожье, вот я на что-то и налетел, джип повело юзом, а потом он опрокинулся на бок. Если тебе нужны еще какие-то подробности…

Он пожал плечами.

– Ты, должно быть, ехал очень быстро. Сюда ты попал в ужасающем состоянии.

– Это оттого, что я долго кувыркался внутри машины. Сильно ударился головой, вывихнул лодыжку…

– …А еще потерял ноготь, искромсал себе все лицо и чуть не подхватил воспаление легких. Ты просто притягиваешь к себе несчастья.

Он спустил ноги на пол, встал и подошел к камину.

– Но и твоя способность восстанавливаться после травм просто поразительна! – заметила она.

Пристегивая нож к руке, он сказал:

– Рыбаки вообще выносливые люди и отличаются отменным здоровьем. Так что там насчет одежды?

Она тоже встала и прислонилась к нему.

– Зачем тебе сейчас одежда? Время ложиться в постель.

Он привлек ее еще ближе, прижал к своему обнаженному телу и крепко поцеловал. Она гладила его бедра.

Спустя какое-то время он разомкнул объятия, собрал свои вещи с каминной полки, взял ее за руку, а потом, сильно хромая, повел за собой наверх, в спальню.

Широкий, с белым бетонным покрытием автобан вился среди баварской долины, поднимаясь к предгорьям. На мягкой коже заднего сиденья казенного «мерседеса» в усталой неподвижности развалился фельдмаршал Герд фон Рундштедт. В свои шестьдесят девять лет он прекрасно осознавал, что слишком любит шампанское и не питает должных симпатий к Гитлеру. На его худощавом мрачном лице словно запечатлелась вся его карьера – более долгая и более изменчивая, чем у любого другого высокопоставленного военного при Гитлере: его с позором отправляли в отставку так часто, что он даже не помнил уже, сколько раз, но Гитлер неизменно просил его потом вернуться на службу.