Сад костей - Герритсен Тесс

Другой стражник засмеялся, будто давно с нетерпением ждал хорошей казни — словно бы именно это развлечение и поможет развеяться посреди безрадостной зимы.

— А потом вами займутся ваши добрые друзья доктора, — добавил он.

Даже во мраке экипажа Норрис увидел, как стражник провел пальцем вдоль груди, и этот жест не требовал разъяснений. Одни покойники попадали на стол анатома таинственными, окольными путями. Гробокрадцы, рисковавшие попасть под стражу за каждое ночное вторжение на кладбище, выкапывали их из могил под покровом тьмы. А вот тела казненных преступников отсылались в анатомическую залу на вполне законных основаниях. Осужденные расплачивались за грехи не только жизнью, но и своими бренными останками. Каждый стоявший на эшафоте узник знал: после казни унижения продолжатся, только уже под ножом анатома.

Норрис вспомнил старого ирландца, тот самый труп, чью грудь он рассек, чье влажное сердце держал в руках.

А кто будет держать его сердце? Чей фартук обрызгает его кровь, когда иссеченные органы шлепнутся в ведро?

Через окно экипажа он видел залитые лунным светом поля и выстроившиеся вдоль Белмонтской дороги фермы — он всегда проезжал их по пути в Бостон. Но сегодня Норрис видит их в последний раз, нынче он прощальным взглядом окидывает места, где провел детство и откуда всегда мечтал вырваться. Глупо было считать, что это ему удастся, и вот теперь Норриса ждет наказание.

Дорога уводила их на восток от Белмонта, экипаж приближался к Бостону, и вместо ферм по пути начали попадаться деревеньки. Теперь в окне виднелась залитая лунным светом река Чарлз. Норрис вспомнил, как однажды вечером гулял вдоль воды, разглядывая то, что расположено на противоположном берегу, — тюрьму. В тот вечер он казался самому себе счастливчиком в сравнении с теми бедолагами, что очутились за решеткой.

Нынче ночью Норрис станет одним из них, и лишь палач будет ему избавлением.

Колеса экипажа загремели по мосту Западный Бостон, и Норрис понял, что путешествие почти закончилось.

Осталось пересечь мост, и почти сразу же окажешься на Кембриджской улице, там нужно свернуть на север — и до юродского острога рукой подать. Вот он, наконец-то пойманный Вестэндский Потрошитель! Коллега Пратта не скрывал победоносной улыбки, его белые зубы поблескивали во тьме.

— Тпру! Стой же! — крикнул возница, внезапно остановив экипаж.

— Теперь-то что? — возмутился Пратт, выглядывая в окно. Они все еще стояли на мосту. — Почему мы остановились? — громко спросил он у возчика.

— Тут помеха, господин Пратт. Распахнув дверь, стражник выскочил на улицу.

— Чтоб им подавиться! Неужели нельзя убрать лошадь с дороги?

— Они пытаются, сэр. Но эта кляча больше не поднимется.

— Значит, ее нужно отволочь на живодерню. Эта тварь загораживает нам дорогу.

Через окно экипажа Норрису были видны перила моста. Под ними текла река Чарлз. Он вспомнил ее холодные черные воды. Но есть могилы и похуже, решил юноша.

— Если они будут копаться так долго, нам придется двинуться в объезд по Канальному мосту.

— Глядите, телега приехала. Они эту клячу мигом заберут. «Пора. Другой возможности не будет», — решил Норрис. Пратт ухватился за дверцу экипажа, собираясь забраться внутрь.

Как только дверца приоткрылась, Норрис, навалившись на нее посильнее, выскочил на мост.

Дверца оттолкнула Пратта, и стражник растянулся на земле. Отреагировать он не успел, равно как и его товарищ, который не сумел вовремя вылезти из экипажа.

Норрис быстро осмотрелся: вот мертвая лошадь — лежит там же, где упала, перед своей нагруженной телегой. А вот очередь из экипажей, выстроившаяся позади нее. И река Чарлз — под ее освещенной луной поверхностью таились мутные глубины. Норрис не сомневался. «Больше мне ничего не остается, — подумал он, перебираясь через перила.

— Либо воспользоваться этим случаем, либо проститься с надеждой на жизнь. Ради тебя, Роза!»

— Держите его! Не дайте ему прыгнуть!

Норрис уже летел вниз. Сквозь тьму и время, навстречу будущему, такому же неизведанному, как воды, в которые он бросился. Юноша знал лишь одно: настоящая борьба только начинается, и за секунду до соприкосновения с водой он собрался с духом, словно воин перед битвой.

Погружение в холодную реку было сродни удару — безжалостному приветствию новой жизни. Уйдя под воду целиком, погрузившись в густой мрак, в котором не разберешь, где верх, а где низ, Норрис растерянно заметался.