Необоснованные претензии - Коултер Кэтрин

Кэтрин перелезла через борт и схватила Элизабет.

— О Боже, я его видела, видела, как ты боролась с ним. Все кончено. Элизабет. Что с тобой? Кэтрин встряхнула ее.

— Он убил Джонатана, убил моего мужа. Она попыталась вырваться, но ее схватил Роуи и, несмотря на бешеное сопротивление, втянул на борт их лодки.

— Держи ее, Кэтрин, — распорядился он, затем завел мотор, и лодка рванулась вперед, к берегу.

Элизабет съежилась на дне, и из ее рта вырвался тихий звук, похожий на причитание.

— Боже мой, ты ранена! — воскликнула Кэтрин.

Внезапно Элизабет почувствовала острую, обжигающую боль в руке.

К горлу поднялась тошнота, она перегнулась через борт лодки, и ее вырвало.

Кэтрин держала ее, потом потянула назад и положила голову Элизабет себе на колени.

— Мы мчались сюда так быстро, как только могли, — сказала Кэтрин, сознавая, что слова были пустой болтовней, но сейчас это не имело значения.

— Я даже говорила с Мидж, секретаршей Джонатана. Она была встревожена и хотела поехать с нами. Она хотела…

— Кристиан убил моего мужа.

— О Боже, Элизабет, мне так жаль.

Кэтрин тихонько укачивала Элизабет, бормоча бессмысленные слова. Итак, она вышла замуж за Джонатана Харли.., а теперь снова овдовела. Кэтрин прикрыла глаза.

— Надо отвезти ее в больницу, — сказал Роуи. Он был бледен. Роуи подтянул лодку к берегу и поставил в док в лодочном сарае.

— Мне все равно, — шептала Элизабет, — мне все равно.

— Прекрати, конечно же, не все равно! Глаза Кэтрин встретились с глазами Роуи, и он медленно покачал головой. Потом выпрыгнул из лодки, привязал ее и остановился, как вкопанный.

Из лодочного сарая, спотыкаясь, вышел Джонатан Харли, по его лицу струилась кровь, руки все еще были связаны за спиной.

— Элизабет!

Она не поднимала головы и продолжала стонать:

— Нет, нет…

Глава 27

— Пуля прошла сквозь мякоть плеча. С ней все будет в порядке, но требуется кровь. У мистера Чалмерса как раз нужная группа, и в настоящий момент у него берут кровь, чтобы влить ей. А теперь, мистер Харли, пожалуйста, успокойтесь, вам придется зашить голову в нескольких местах — всего пару стежков.

Доктор Карразерс остановился на минуту, надеясь, что по заключении его вполне резонной речи мистер Харли образумится и даст заняться им самим. Вместо этого Джонатан резко спросил:

— А какая у нее труппа крови? Почему вы не попросили меня сдать кровь? Карразерс вздохнул.

— Ваша кровь вам самому нужна, вы ведь тоже пострадали, мистер Харли. Вы ранены, пожалуйста, мистер Харли.

Но Джонатан уже не обращал внимания на доктора. Он внимательно наблюдал, как в руку Элизабет струилась прозрачная жидкость. Боже милосердный, как она бледна, прямо сама смерть!

Доктор Карразерс сказал терпеливо:

— Сейчас мы заменим раствор глюкозы кровью. А потом снова перейдем на глюкозу.

Он кивнул сестре, но Джонатан удержал его:

— Минуточку, пожалуйста.

Он наклонился к жене и сказал очень тихо:

— Все кончилось, любовь моя. Он мертв. Поверь мне, Элизабет. Теперь остались только ты и я, никаких теней, монстров, скрывающихся во мраке.

Он поцеловал ее в губы.

— Мистер Харли, ваша голова, сэр. Он повернулся лицом к Карразерсу и непоследовательно подумал, что нос доктора — тонкий и длинный, точно у Кристиана Хантера.

— Ладно, — сказал он, но не двинулся с места, пока каталка не скрылась из виду.

Кэтрин Карлтон и Роуи Чалмерс стояли в ожидании в стерильном коридоре.

— С ней все будет в порядке, Кэти, — сказал Роуи, опуская закатанный ранее рукав рубашки. — Черт возьми, теперь, когда в нее влили мою кровь, Элизабет будет чувствовать себя просто превосходно.

Это вызвало у Кэтрин слабую улыбку.

— С Джонатаном тоже все будет хорошо.

— Бедняга. Боже, я так устала.

Она повернулась и прижалась к Роуи, спрятав лицо у него на плече.

— Что бы случилось, если бы мы их не нашли, если бы у нас не было лодки, что было бы, если… — С этим покончено, Кэти. А теперь мы должны вызвать полицию.

— Это вы, ребята, приехали с Джонатаном Харли и Элизабет Карлтон?

Они обернулись и увидели пузатого мужчину почтенного возраста с бахромой тонких седых волос, обрамляющих лысину. На нем была серая форма, а над животом выпирали пуговицы рубашки.

— Я Гомер Пибоди и представляю закон. Не угодно ли рассказать мне, что здесь происходит? Роуи нахмурился: