Крутой вираж - Фоллетт Кен

— Вне всякого сомнения.

— Тогда в чем смысл бомбежек?

— А что еще остается? — сказал Дигби. — Фашисты контролируют всю Европу: Австрию, Чехословакию, Голландию, Бельгию, Францию, Данию, Норвегию. Италия — их союзник. Испания их поддерживает, Швеция сохраняет нейтралитет, а с Советским Союзом подписан пакт о ненападении. У нас на континенте войск нет. И другого способа сопротивляться — тоже.

— Значит, у вас, кроме нас, — никого, — кивнул Барт.

— Вот именно, — сказал Дигби. — Если бомбежки прекратятся — война закончится. Победой Гитлера.

Премьер-министр смотрел «Мальтийского сокола» в кинозале Адмиралтейства. Поздно ночью, когда усталость и напряжение не давали заснуть, Черчилль любил усесться с бокалом бренди в первом ряду и погрузиться в просмотр последних новинок Голливуда.

Когда Дигби вошел, в зале висел густой сигарный дым. Черчилль кивнул на кресло рядом. Дигби сел и досмотрел последние несколько минут фильма. Когда пошли титры, он сообщил боссу, что Люфтваффе, похоже, заранее известно, когда прилетят бомбардировщики.

— А что, если немцам удалось построить радар? — сказал Дигби.

— Разведка утверждает, что в разработке радаров враг от нас отстает.

— Вы полностью доверяете мнению разведчиков?

— Нет. — В зале зажегся свет. — Вот, взгляните. — Черчилль протянул Дигби лист бумаги.

Это была расшифровка радиограммы Люфтваффе. В радиограмме говорилось, что стратегия ночного боя оказалась крайне успешной благодаря информации Фрейи.

— Что это значит? — спросил Дигби.

— Вот это-то я и попросил бы вас выяснить. — Черчилль встал и набросил на плечи пальто.

1

В последний день мая 1941 года на улицах Морлунде, города на западном побережье Дании, можно было встретить весьма странное транспортное средство. Это был мотоцикл «нимбус» с коляской, что само по себе удивительно, поскольку бензина в стране ни для кого, кроме врачей и полицейских, а также, разумеется, немецких оккупационных войск, не было. Но мотоцикл работал не на бензине, а на пару.

За рулем сидел Харальд Олафсен, высокий светловолосый юноша, похожий на викинга в школьном пиджачке. Он целый год копил на «нимбус», а на следующий день после того, как он его купил, немцы ввели запрет на продажу бензина. Харальд пришел в ярость. Какое они имели право? Но сетовать было бессмысленно, и пришлось действовать. Еще год ушел на переделку мотоцикла. Он работал в выходные и каникулы, а попутно готовился к экзаменам в университет. Сегодня, приехав домой из школы-интерната, он все утро учил физику, а днем переставил на мотоцикл цепную передачу со ржавой газонокосилки. Вечером Харальд отправился на нем послушать джаз.

Но когда Харальд подъехал к клубу «Хот», оказалось, что дверь заперта, ставни закрыты. Он не знал, что и подумать. Пока он сидел и смотрел на безмолвное здание, какой-то прохожий остановился, заинтересовавшись его мотоциклом.

— Это что за изобретение?

— «Нимбус» с паровым двигателем. Не знаете, что с клубом?

— Я его владелец. И на чем твой мотоцикл ездит?

— На всем, что горит. Я использую торфобрикеты. — Он показал на горку сложенных в коляске пачек. — А почему двери заперты?

— Нацисты закрыли клуб — потому что у меня играют негры.

Харальд никогда не видел цветных музыкантов живьем, но по пластинкам знал, что они — лучшие.

— Нацисты — невежественные свиньи, — сказал он с неприкрытой злобой. Вечер был испорчен.

Владелец клуба огляделся по сторонам — убедиться, что никто их не слышал. Оккупанты вели себя в Дании достаточно деликатно, однако все равно мало кто ругал фашистов в открытую. Улица была пуста. Он перевел взгляд на Харальда.

— Очень надеюсь, что через несколько недель нас снова откроют. Но мне придется пообещать, что впредь я буду приглашать только белых музыкантов.

— Джаз без негров? Это все равно что изгнать из ресторанов французских поваров. — Харальд завел мотоцикл и медленно тронулся с места.

Его отец был пастором в церкви на Санде, небольшом острове в трех километрах от берега. Харальд поехал на паром. Народу там собралось полно.

В последнюю минуту на паром заехал «форд» немецкой сборки. Эта машина была Харальду знакома: она принадлежала Акселю Флеммингу, владельцу гостиницы на острове. Флемминги враждовали с семьей Харальда. Аксель считал себя прирожденным лидером и дорожил своим положением среди жителей острова, а пастор Олафсен полагал, что ведущая роль по праву принадлежит ему.