Ты мне принадлежишь - Кларк Мэри Хиггинс

Сьюзен вспомнила об Алексе Райте.

— Он недурен.

— Судя по словам Ди, он куда более чем просто «недурен».

— Пока, мам, — твердо сказала Сьюзен. Повесив трубку, она поставила остывший кофе в микроволновку и вновь включила звук телевизора. Репортер рассказывал о престарелой женщине, заколотой насмерть в своей квартире в верхней части Восточного района Манхэттена. Сьюзен как раз собиралась выключить телевизор, когда ведущий запустил повтор фрагмента новостей предыдущего вечера с упоминанием о том, что Хильда Джонсон, жертва убийства, позвонила в полицию и заявила, будто на ее глазах ограбили и нарочно толкнули под машину женщину, пострадавшую в аварии на Парк-авеню.

Сьюзен смотрела на экран, чувствуя, что прокурор, живущий у нее в душе по соседству с психологом, отказывается верить в случайное совпадение этих двух событий, а психолог спрашивает себя, чей сорвавшийся с цепи разум способен замыслить и совершить два жестоких преступления за один день.

21

В душе капитан Том Ши из Девятнадцатого полицейского участка испытывал теплую привязанность к Хильде Джонсон, хотя порой она бесила его до чертиков. Вся суть, как он не раз напоминал своим подчиненным, заключалась в том, что заявления Хильды никогда не бывали совершенно беспочвенными. Как-то раз она пожаловалась на бродягу, который ошивался вокруг детской площадки в парке, и что же выяснилось? Что он эксгибиционист, уже не раз привлекавшийся за развратные действия, травмирующие психику малолетних. Или вспомнить, к примеру, того парня, что гонял на мотоцикле по улицам вокруг дома Хильды. Взяли его с поличным, когда он на полном ходу вырывал сумку из рук у одной престарелой дамы.

И теперь, стоя в квартире Хильды Джонсон, капитан Ши чувствовал, как его охватывает бессильный гнев пополам с нежностью при виде безжизненного тела старухи в полубархатном халате. Полицейские фотографы уже все засняли, эксперты закончили свою работу. Теперь к ней можно было прикоснуться.

Ши опустился на колени рядом с Хильдой. Ее глаза смотрели в одну точку, на лице застыло паническое выражение. Он бережно повернул к себе ее ладонь и заметил порезы — она пыталась заслониться от рокового удара, поразившего ее в сердце.

Он присмотрелся внимательнее. На нескольких пальцах правой руки виднелись пятна. Пятна чернил.

Ши встал и сосредоточил внимание на открытом секретере. У его бабушки был такой же секретер, и она всегда держала крышку открытой, гордясь тем, что видны отделения и ящички, старинный чернильный прибор с промокашкой, которым никто не пользовался.

Он вспомнил, как в прошлом году, когда Хильда вывихнула лодыжку на разбитом тротуаре и он зашел ее навестить, крышка секретера была закрыта. «Держу пари, она всегда держала секретер закрытым», — подумал он.

На письменном столе, в который превращалась открытая крышка секретера, лежала пачка почтовой бумаги, похоже, только что распечатанная — порванная целлофановая обертка все еще была на месте. Ши с грустью улыбнулся, прочитав тисненую надпись: «Bon mot для вас от Хильды Джонсон».

Старомодное перо лежало рядом с чернильницей. Такими перьями люди пользуются для рисования. Он коснулся пальцами пера и стал рассматривать пятна, оставшиеся у него на пальцах. Потом он пересчитал листы бумаги в коробке. Их было одиннадцать. Тогда он пересчитал конверты — двенадцать.

Может быть, Хильда Джонсон что-то писала или рисовала на пропавшем листе перед самой своей смертью? — спросил он себя. Зачем ей это делать? Судя по показаниям Тони Хаббарда, который был на дежурстве, когда Хильда позвонила вчера вечером, она сказала, что собирается ложиться спать и придет в участок с утра пораньше.

Не обращая внимания на фотографов, паковавших оборудование, и экспертов по отпечаткам, превращавших аккуратную, как образцовая казарма, квартиру Хильды в засыпанный порошком бедлам, Том прошел в спальню.

Хильда легла спать — это было очевидно. Подушка все еще хранила отпечаток ее головы. Сейчас восемь утра. Медэксперт сказал, что она мертва вот уже восемь-десять часов. Где-то между десятью вечера и полуночью Хильда встала с постели, надела халат, прошла к секретеру и что-то написала или нарисовала, а потом поставила чайник.

Когда Хильда, известная своей пунктуальностью, не пришла в участок, капитан Ши попытался ей позвонить. Никто не брал трубку. Он встревожился и попросил коменданта здания проверить, что с ней случилось. Если бы он этого не сделал, ее тело могло бы оставаться ненайденным еще несколько суток. Никаких следов взлома они не нашли, и это означало, что, скорее всего, она открыла кому-то дверь по собственной воле. Неужели она кого-то ждала? Или кто-то обвел вокруг пальца проницательную и недоверчивую старуху, внушив, что она может доверять своему ночному гостю?