Ты мне принадлежишь - Кларк Мэри Хиггинс

Сьюзен вспомнила рассказ Нёдды об отце Алекса Райта.

— А вы разделяете его чувства?

— Боже упаси! Честно говоря, в те дни, когда у меня не назначены встречи, я нарочно валяюсь в постели. Взбиваю подушки, читаю газеты, просто потому, что знаю, как он был бы взбешен.

— Будьте осторожны, вы говорите с психологом! — рассмеялась Сьюзен.

— О боже, я забыл. Если честно, мне искренне жаль отца. Он так много в этой жизни упустил! Жаль, что он так и не научился нюхать цветы. Во многих отношениях он был человеком выдающимся... Ну, как бы то ни было, я не для того позвонил, чтобы обсуждать своего покойного родителя или рассказывать вам о своем режиме. Я просто хотел сказать, что прекрасно провел с вами время в понедельник вечером и от души надеюсь, что вы свободны в эту субботу. Наш фонд выделил деньги для Нью-йоркской публичной библиотеки — целевой вклад в развитие отдела редких изданий. По этому поводу состоится официальный прием с торжественным ужином в Ротонде Макгроу, в главном здании библиотеки на Пятой авеню. Это не крупное мероприятие: всего человек на сорок. Вообще-то я собирался от него увильнуть под благовидным предлогом, но понял, что не смогу отказаться, а если вы пойдете со мной, я проведу этот вечер с удовольствием.

Сьюзен была польщена, расслышав в голосе Алекса Райта умоляющие нотки.

— Это очень любезно с вашей стороны. Да, я свободна и пойду с удовольствием, — искренне ответила она.

— Вот и отлично. Я заеду за вами в половине седьмого, если вас это устраивает.

— Прекрасно.

Его голос изменился, стал вдруг нерешительным.

— Да, кстати, Сьюзен... я говорил с вашей сестрой.

— С Ди? — с нескрываемым изумлением переспросила Сьюзен.

— Да. Вы же помните, я познакомился с ней на приеме у Бинки уже после вашего ухода. Вчера вечером она позвонила мне домой и оставила сообщение, я ей потом перезвонил. Она будет в Нью-Йорке в эти выходные. Я сказал ей, что собираюсь пригласить вас на обед, предложил ей присоединиться к нам. У нее было подавленное настроение.

— Это очень великодушно с вашей стороны, — заметила Сьюзен.

Минуту спустя она положила трубку и принялась отхлебывать остывший кофе, мрачно уставившись на кусок миндального кекса, больше не вызывавший у нее ни малейшего аппетита. Ей вспомнилось, как семь лет назад Ди позвонила Джеку и сказала, что страшно расстроена своими неудавшимися рекламными фото. Она попросила его взглянуть на них и что-нибудь посоветовать.

«И это стало началом конца для нас с Джеком, — с горечью подумала Сьюзен. — Неужели история повторяется?»

41

Тиффани не выспалась в эту ночь. Она была слишком взволнована возможностью послать весточку своему бывшему поклоннику через программу «Спросите доктора Сьюзен». В восемь часов утра в среду она села в постели и взбила подушки за спиной.

— Доктор Сьюзен, — продекламировала она вслух, репетируя свой будущий телефонный разговор. — Я очень скучаю по Мэтту. Вот почему я вчера назвала его кольцо дешевкой. Но потом я подумала и поняла, что все-таки не могу отдать вам кольцо. Извините, мне очень жаль. Дело в том, что оно мне очень нравится. Как взгляну на него, сразу вспоминаю Мэтта.

Она от души надеялась, что доктор Сьюзен не разозлится за то, что она передумала.

Тиффани подняла левую руку, с грустью посмотрела на колечко с бирюзой, надетое на безымянный палец, и вздохнула. Если хорошенько подумать, никакой радости это кольцо не принесло. Мэтт сразу забеспокоился, что она придает слишком большое значение надписи «Ты мне принадлежишь». Это привело к ссоре, из-за которой они расстались всего пару дней спустя.

«А ведь я и вправду поддразнивала его из-за кольца. Я перестаралась, — призналась себе Тиффани в редком для нее приступе озарения. — Но нам все-таки хорошо было вместе. Может, он вспомнит и захочет вернуться, когда услышит, что я говорила о нем по радио».

Она принялась совершенствовать свою речь для программы доктора Сьюзен. Главное, сказать побольше о Мэтте.

— Доктор Сьюзен, я хочу извиниться за то, что сказала вам вчера, и объяснить, почему я не могу выслать кольцо, как обещала. Мой бывший дружок Мэтт подарил мне его на память о прекрасном дне, который мы провели вместе на Манхэттене. Сперва мы пообедали в чудесном суши-баре...

Тиффани содрогнулась при воспоминании о мерзкой, как будто покрытой слизью сырой рыбе, которую ел Мэтт; сама она настояла, чтобы ее порция была должным образом прожарена.