Дьявольская колония - Роллинс Джеймс

Профессор прошел к дальней стене, где доисторический художник алой краской изобразил на фоне желтого песчаника три высокие скелетоподобные фигуры. Он поднес руку к древнему рисунку.

— Подобные петроглифы здесь можно найти повсюду. Археологи определили, что древнейшим из них восемь тысяч лет. Но и они являются относительно молодыми по сравнению с петроглифами Косо над соляными пластами Чайна-Лейк. Возраст тех — шестнадцать тысяч лет, они были сделаны в конце последнего ледникового периода, когда по континенту еще разгуливали мастодонты, саблезубые тигры и огромные плейстоценовые бизоны.

Хэнк повернулся к девушке.

— Вот как далеко в прошлое уходит наша история, о которой практически ничего не известно. — Подождав, когда тяжесть веков ляжет на ее молодые плечи, он продолжил: — Даже численность людей, живших в Америке, сильно недооценивалась. Новейшие исследования на основе химического состава сталагмитов, а также глубины и ширины остатков древесного угля, обнаруженных на территории континента, позволяют утверждать, что численность коренного населения превышала сто миллионов человек. Это больше, чем жило во всей Европе, когда Христофор Колумб впервые ступил в Новый Свет.

В полумраке древнего жилища широко раскрытые глаза девушки ярко блеснули.

— И что же с ними сталось?

Прежде чем направиться к выходу, Хэнк обвел рукой развалины.

— После появления европейцев такие инфекционные заболевания, как оспа, распространились по континенту быстрее колонистов, выкашивая коренное население, и это создало впечатление, будто огромные пространства были заселены редко. Однако это ложь, как и многое в нашей истории.

Кай прошла следом за ним на нависающую скалу. Кауч уже был там, настороженно обнюхивая воздух. Девушка задумчиво уставилась вдаль. Небо на востоке сменило розовый цвет рассвета на утреннюю голубизну.

— Кажется, я вас поняла, — сказала Кай. — Мы не можем по-настоящему узнать самих себя до тех пор, пока не узнаем свою историю.

Профессор посмотрел на нее новыми глазами. Девушка была гораздо проницательнее, чем могло показаться со стороны. И она еще раз доказала это, обратившись к нему со словами:

— Но вы так и не объяснили, каким образом Книга Мормона позволила вам по-новому взглянуть на нашу историю.

Однако прежде чем Хэнк смог ответить, Кауч тревожно зарычал. Он по-прежнему принюхивался, задрав морду. Профессор и девушка повернулись на северо-восток, куда смотрела собака. На фоне неба, теперь уже светлого, у самого горизонта виднелось клубящееся черное пятно, похожее на сгущающиеся грозовые тучи.

— Дым, — пробормотал Хэнк.

«И много дыма».

— Лесной пожар? — спросила Кай.

— Не думаю. — Сердце профессора гулко забилось от предчувствия чего-то дурного. — Нам нужно возвращаться вниз.

06 часов 38 минут

Прово, штат Юта

Рафаэль Сен-Жермен наслаждался кофе, налитым в крошечную фарфоровую чашечку, сидя в просторной вычурной кухне особняка. Его веселил абсурдный интерьер этого помещения. То, что американцы считали признаком хорошего вкуса, казалось ему нелепым. Что такое эти дешевые современные здания, отделанные под фальшивое очарование Старого Света? Фамильный замок Сен-Жерменов под Каркассоном, возведенный в шестнадцатом столетии, был окружен могучими стенами, под которыми проходили сражения, изменившие ход западной цивилизации.

Вот признак настоящего аристократизма.

Рафи посмотрел через окно кухни на просторную лужайку, где экипаж готовил вертолет к отлету. На столе перед ним лежали страницы досье. Рафи ознакомился с ним за завтраком и не видел необходимости возвращаться к нему еще раз. Большую часть подробностей он и так знал наизусть.

На первой странице была фотография человека, который этой ночью сорвал операцию в университете. Потребовалось совсем немного времени, чтобы привязать к фотографии имя. Оказалось, что этот человек хорошо известен организации, в которую входил Рафи. Если бы снимок не был таким темным и нечетким, программа распознавания лиц не потребовалась бы.

Рафи шепотом произнес имя своего противника: «Пейнтер Кроу». Директор Сигмы. Он покачал головой, давая выход раздражению и веселью, и уставился на фотографию.

— Что заставило тебя выбраться из своей норы в Вашингтоне?

Рафи никак не ожидал, что «Сигма» настолько оперативно откликнется на события, произошедшие здесь. Но впредь он больше не будет недооценивать своего врага. Впрочем, в этом просчете была не только его вина. Потребовалось гораздо больше времени, чтобы сложить воедино элементы загадки. Как выяснилось, их мишень, проворная воровка с ловкими пальцами, была косвенно связана с директором Кроу, поскольку принадлежала к тому же самому племени. Судя по всему, она позвонила напрямую своему дальнему родственнику, чтобы заручиться его помощью.

События получили очень любопытное развитие. Всю ночь, прервавшись лишь ненадолго, чтобы немного вздремнуть, Рафи заново решал свои уравнения с учетом этой новой переменной, мысленно просчитывая различные варианты. «Как лучше всего разыграть это обстоятельство? Как превратить его в преимущество?»

И только утром решение было получено.

В коридоре раздались гулкие шаги, они свернули в гостиную и направились к кухне.

— Сэр, все готово к отлету.

— Merci, Берн.

Рафи постучал по часам «Патек Филипп». По циферблату быстро двигалась секундная стрелка, по-французски tourbillon. Это слово имело также другое значение — «смерч». Вот что требовалось сейчас.

— Мы опаздываем.

— Так точно, сэр. Но мы наверстаем время в полете.

— Отлично.

Отпив последний глоток кофе, Рафи поджал губы, недовольный вкусом. Напиток остыл, и это выявило его острую горечь. А жаль, поскольку обнаруженный на кухне пакет с кофе в зернах дорогого сорта из Панамы явился приятной неожиданностью. Значит, хозяева дома все-таки были не совсем лишены вкуса, хотя бы в части кофе.

Рафи встал, чувствуя прилив великодушия.

— Ашанда по-прежнему с мальчиком? — спросил он Берна.

— Они в библиотеке.

Это вызвало улыбку. Лишенная языка Ашанда явно не читала малышу сказку.

— Как мне поступить с ребенком после вашего отлета? — Голос Берна стал жестким, вероятно в предчувствии ответа.

Рафи небрежно махнул рукой.

— Оставь его здесь. Пусть живет.

Брови Берна едва заметно взметнулись вверх. Для такого бесстрастного человека это было равносильно удивленному восклицанию.

Рафи отвернулся. Очень полезно время от времени действовать непредсказуемо, чтобы поддерживать подчиненных в постоянном напряжении. Опираясь на трость, Рафи направился в противоположный конец дома за Ашандой. Библиотека, просторное двухэтажное помещение, была заставлена шкафами с книгами в кожаных переплетах, которые, вероятно, никто никогда не читал. Они были нужны лишь для показной роскоши, как и все остальное в доме.

Ашанда сидела в кресле с высокой спинкой, обтянутом плюшем. Ребенок спал у нее на коленях, а она гладила своими длинными, невероятно сильными пальцами его светлые кудри, мурлыча какой-то невнятный напев. Рафи всегда находил спокойствие и уют в этих звуках, знакомых ему так же хорошо, как и голос матери. Он улыбнулся, на мгновение возвращаясь в детство, в теплые летние ночи, когда он спал на балконе под открытым небом, усыпанным звездами, согретый присутствием Ашанды, устроившейся рядом на подстилке на полу. Она часто напевала вот так, держа его на руках, когда он поправлялся после очередного перелома хрупких костей. Этот бальзам справлялся с любой болью, даже со страданиями ребенка.

Рафи не хотелось тревожить ее, но им нужно было торопиться.

— Ашанда, ma grande,[12] мы должны уходить.

Ашанда склонила голову, показывая, что услышала приказание. Медленно встав, она осторожно опустила мальчика на теплую подушку, свернув его калачиком. Только тут Рафи заметил синяки на худенькой детской шее, неестественное положение головы. Значит, ребенок вовсе не спал.

Подойдя к Рафи, Ашанда предложила ему руку. Тот оперся на нее, сочувственно сжав запястье. Ашанда понимала, что нужно будет сделать, понимала, какой приказ он должен был отдать. Она поступила так ради него, а также ради ребенка, обеспечив ему быструю и безболезненную смерть. У Рафи не хватило духа сказать, что в этом не было необходимости, по крайней мере в этот раз.

Ему стало не по себе.

«Неужели я действительно настолько предсказуем?»

Надо будет следить за этим, особенно сегодня. Ему уже доложили об извержении вулкана в горах. Это известие подтвердило то, о чем давно подозревали. Отныне надо будет действовать очень быстро. Рафи взглянул на часы, отмечая движение секундной стрелки.