Гнев ангелов - Шелдон Сидни

Результат был одним и тем же. Никто не собирался брать ее на работу. Она могла бы вернуться в Келсо и получить работу ассистента или секретарши у одного из друзей отца, но это было горьким поражением. Но другого пути пока не было. Ей придется вернуться домой неудачницей. Но сразу возникла проблема: где взять деньги на билет? Она посмотрела вечернюю «Нью-Йорк Пост» и нашла объявление желающего разделить расходы до Сиэтла. Там был указан номер телефона, и она позвонила по нему. Но абонент молчал, и она решила позвонить еще раз утром.

На следующее утро она вошла в свою контору в последний раз.

Вензеля не было, но Кен Бейли был на месте, как обычно, у телефона. На нем были голубые джинсы и кашемировый свитер с вырезом.

– Я нашел вашу жену, – говорил он, – но проблема состоит в том, что она не хочет возвращаться домой, насколько мне известно. Кто может понять женщин?… О'кей. Я скажу вам, где она находится, и вы можете попытаться уговорить ее вернуться, – он дал адрес отеля в центре города. – Всего хорошего!

Он положил трубку и повернулся к Дженифер.

– Сегодня вы опоздали.

– Мистер Бейли, я боюсь, что мне придется уехать. Я вышлю вам плату за помещение, которую я вам должна, как только у меня будет возможность. Он пристально посмотрел на нее. Она почувствовала неуютно под его изучающим взглядом.

– Что-нибудь не так? – спросила она.

– Вы имеете в виду – возвратиться в Вашингтон?

Она кивнула.

– Прежде чем уехать, не сделаете ли вы мне небольшое одолжение? Один из моих друзей предложил мне доставить по адресам несколько служебных повесток, но у меня нет на это времени. Он оплатит двенадцать пятьдесят за каждую повестку плюс транспортные расходы. Не займетесь ли вы этим?

Часом позже она оказалась в шикарной адвокатской конторе «Пибоди и Пибоди». Именно в такой фирме она мечтала работать в качестве полноправного партнера, обладателя красивого и удобного кабинета.

Ее проводили в небольшую, заставленную комнату, где измотанная секретарша передала ей пачку повесток.

– Вот. Не забудьте регистрировать расходы на транспорт. У вас есть машина?

– Нет. Боюсь, что я…

– Ладно. Тогда записывайте расходы на транспорт.

– Хорошо.

Дженифер провела остаток дня, разнося под дождем повестки в Бронксе, Бруклине и Квинзе. К восьми часам вечера она заработала пятьдесят долларов. Она возвратилась в свою крошечную квартирку озябшая и усталая, но она заработала деньги впервые с тех пор, как приехала в Нью-Йорк. И секретарша сказала, что в конторе еще осталось много повесток. Это была тяжелая и унизительная работа. Двери захлопывались перед ее лицом. Она слышала проклятия, угрозы и оскорбительные предложения. Перспектива повторения подобного завтра была ужасной, но пока она оставалась в Нью-Йорке, у нее была надежда на заработок, пусть даже весьма призрачная.

Она налила воду в ванну и, погружаясь в нее, испытала чувство блаженства. Лишь сейчас она поняла, как она устала. Казалось, у нее ныл каждый мускул. Она решила, что сейчас ей необходим хороший ужин для того, чтобы взбодриться. Нужно дать себе волю. Пусть это будет шикарный ресторан со скатертями и салфетками на столах. Будет играть мягкая музыка, а я закажу бокал белого вина и…

Ее мысли были прерваны звонком в дверь. Это был волшебный звук. У нее не было ни одного посетителя с тех пор, как она въехала сюда два месяца назад. Это могла быть сердитая домохозяйка, которой она задолжала за квартиру… Она лежала, не шевелясь, надеясь, что та уйдет. Но звонок зазвонил снова.

Преодолевая усталость, она вылезла из ванной, завернулась в полотенце и подошла к двери.

– Кто там?

Мужской голос с той стороны спросил:

– Мисс Паркер?

– Да.

– Меня зовут Адам Уорнер. Я адвокат.

Озадаченная Дженифер сняла цепочку с двери и приоткрыла ее. За дверью стоял высокий, широкоплечий блондин лет тридцати пяти. Серые глаза за очками смотрели на нее испытующе.

На нем был дорогой, безупречно сшитый костюм.

– Я могу войти? – спросил он.

Грабители не носят такие костюмы и шелковые галстуки, и у них не такие руки с наманикюренными ногтями.

– Одну минутку…

Она открыла дверь и, когда Адам Уорнер вошел, она посмотрела на свою квартиру его глазами и содрогнулась. Он производил впечатление человека, привыкшего к хорошим вещам.

– Чем могу быть полезна, мистер Уорнер?

Произнеся это, она вдруг осознала, зачем он здесь, и голос ее задрожал от волнения. Как бы ей хотелось, чтобы на ней был сейчас красивый халат, чтобы волосы были аккуратно причесаны, чтобы…

Он ответил:

– Мисс Паркер, я – член дисциплинарной комиссии нью-йоркской ассоциации адвокатов. Окружной прокурор Роберт ди Сильва и судья Лоуренс Уолдман потребовали от апелляционной комиссии нашей ассоциации начать дело о лишении вас адвокатского звания. Это объясняет причину моего визита к вам.

Адвокатская контора «Нидхэм, Линч, Лиэрс и Уорнер» находилась на Уолл-стрит, 30, занимая весь верхний этаж здания. В фирме работали сто двадцать пять юристов. Здесь чувствовался запах старых денег. Кабинеты были оформлены со сдержанной элегантностью, соответствуя духу организации, представляющей одно из наиболее видных имен в промышленности.

Адам Уорнер и Стюарт Нидхэм пили свой традиционный утренний чай. Стюарту Нидхэму, элегантному, одетому с иголочки мужчине было далеко за шестьдесят. Одетый в твидовый костюм с жилеткой, с небольшой аккуратной бородкой на лице, он, казалось, принадлежал к ушедшей эпохе, но ум его, в чем легко было убедиться, полностью соответствовал XX веку. Это был титан, его имя было известно лишь избранному кругу лиц. Он предпочитал оставаться в тени и использовал свое немалое влияние, чтобы воздействовать на утверждение или отклонение законопроектов, на назначения в высших правительственных сферах и на национальную политику.

Адам Уорнер был женат на племяннице Нидхэма, Мэри Бич, и был его протеже. Отец Адама был уважаемым сенатором, а сам он являлся блестящим адвокатом. После окончания с отличием Гарвардского университета Адам получил приглашения от многих престижных юридических фирм. Он выбрал «Нидхэм, Линч и Лиэрс» и через семь лет стал полноправным партнером. Адам был привлекателен, что еще более усиливалось его незаурядным интеллектом. Он был уверен в себе, и женщины были к нему неравнодушны. Он давно разработал систему для сдерживания чувств наиболее влюбчивых клиенток. Вот уже четырнадцать лет он был женат на Мэри Бич, и не одобрял случайных связей.

– Еще чаю, Адам? – спросил Стюарт Нидхэм.

– Нет, благодарю.

Адам Уорнер ненавидел чай, но пил его каждое утро в течение восьми лет чтобы не обидеть партнера. Нидхэм заваривал чай сам, и вкус его был отвратителен.

Стюарт Нидхэм собирался поговорить о двух вещах и, как обычно, начал он с приятной новости.

– Я беседовал вчера с некоторыми из моих друзей, – сказал он. «Некоторые друзья» означали группу виднейших деятелей страны.

– Они думают просить тебя бороться за место сенатора США, Адам.

Адамом овладело чувство восторга.

Зная осторожность Нидхэма, он был уверен, что беседа была не случайной.

– Вопрос в том, заинтересован ли ты в этом деле, ведь предстоят большие перемены в твоей жизни.

Уорнер понимал это. Если он победит на выборах, это будет означать переезд в Вашингтон, прекращение адвокатской практики и начало новой жизни. Он знал, что Мэри будет наслаждаться этой жизнью, но в себе он не был уверен. Ведь нужно будет принять на себя большую ответственность, хотя он и допускал, что власть имеет определенную привлекательность.

– Я буду очень рад, Стюарт.

Нидхэм удовлетворенно кивнул.

– Хорошо. Они будут довольны.

Он налил себе чашку ужасного напитка и перешел к следующему делу.

– Есть небольшая работа для тебя от дисциплинарной комиссии, Адам. Это не займет больше часа или двух.

– В чем дело?

– Это связано с процессом Майкла Моретти. Кто-то подобрался к одной из молодых ассистенток Бобби ди Сильва и подкупил ее.

– Я читал об этом. Канарейка.

– Верно. Судья Уолдман и Бобби хотят, чтобы ее имя было вычеркнуто из списка нашей ассоциации. И я хочу того же. Это дурно пахнет.

Что я должен сделать?

– Лишь провести небольшую проверку, которая подтвердит незаконность и неэтичность ее поступка, и дать рекомендацию о дисквалификации. Потом она получит уведомление с указанием причин. Обычная процедура…

Адам был несколько озадачен.

– Почему я, Стюарт? У нас есть пара дюжих молодых юристов, которые могли бы заняться этим.

– Но наш уважаемый окружной прокурор просил именно тебя. Он хочет быть уверенным, что все будет сделано как надо. Мы с тобой оба знаем, добавил он сухо, – что Бобби – самый злопамятный человек на свете. Он хочет, чтобы шкура этой девушки была прибита на его стене.

Адам Уорнер сидел, размышляя об уплотненном графике своей работы.