Правила обмана - Райх Кристофер

Он вздрогнул и отвернулся. Последовавший за вспышкой звук напоминал скрежет песка под ногами. И он повторился снова и снова. Джонатан смотрел, как стрелы огня размазываются о стекло. Оно прогнулось внутрь, и в тех местах, где в него попадали пули, разошлись трещины в форме звезд, но стекло уцелело.

Стекло оказалось пуленепробиваемым.

У него не было времени на раздумья. Дверь приоткрылась, и в образовавшуюся щель просунулась рука. Джонатан видел только пистолет, нацеленный ему в лицо. Инстинктивно он вжался в кресло и, схватив руку с оружием за запястье, вывернул ее вверх. Очередной выстрел пробил крышу. Крепко сжимая двумя руками запястье противника, он вывернул его вниз и бросил взгляд на дверцу. Там он мельком увидел лицо: глаза прикрыты, никаких эмоций, только ледяная сосредоточенность.

В этот момент поезд вошел в широкую часть туннеля. Стена справа будто исчезла: Джонатану казалось, что он смотрит в бездну. Впереди замаячил тусклый свет. Кандерштег.

Убийца выдернул руку, и Джонатан, захлопнув, заблокировал дверь. Тень растаяла в темноте. Джонатан завел двигатель. И что дальше? Он же не может ехать ни вперед, ни назад. Но сидеть и ждать, пока его застрелят, тоже глупо. Он надавил на кнопку клаксона, включил ближний и дальний свет, окутавший стоящие впереди машины голубовато-бриллиантовым свечением. Он только сейчас заметил, что между платформами нет поручней безопасности, лишь жесткая двухметровая цепь.

В эту секунду поезд вынырнул из туннеля. Рельсы повернули налево, вытягиваясь вдоль перрона. Джонатан нажал на газ. Мощный двигатель с ревом бросил «мерседес» вперед, машина разорвала цепь и опустилась на перрон. Ветровое стекло тут же залепил мокрый снег. В поисках переключателя дворников Джонатан вплотную наклонился к стеклу. Перед ним маячило что-то широкое и темное. Наконец он нашел нужный рычаг и расчистил обзор. Впереди, в каких-то десяти метрах, стоял газетный киоск. Вывернув руль, Джонатан проскочил в считаных сантиметрах от него.

Он проехал до конца перрона, потом через парковку и остановился только на красный сигнал светофора на шоссе. Позади послышались скрип и скрежет железных колес тормозящего поезда. Ни одна машина еще не покинула состав. Перед Джонатаном зажегся зеленый.

Выехав на шоссе, он минут десять мчался на предельной скорости, затем на ближайшем съезде свернул на одну из второстепенных дорог, чтобы как можно дальше уехать в сторону от основной трассы. Убедившись, что его никто не преследует, он съехал на обочину, заглушил двигатель и посмотрел на себя в зеркало заднего вида. На него глядели глаза беглеца. Он дышал часто и тяжело, голова кружилась, к горлу подступала тошнота.

В него стреляли уже не первый раз. Ему вообще везло на пули как утопленнику. Однажды в Либерии их полевой госпиталь оказался на ничьей земле между двумя воюющими кланами, и ему пришлось под двойным обстрелом оперировать гангренозную рану от мачете — делать ампутацию. Он помнил все, будто прошло не семь лет, а несколько минут: он держит пилу, в беленые цементные стены врезаются пули, снаружи доносятся уже привычные вой и плач. Тогда ему особенно запомнился один голос: «Cachez-vous vite. Ils vont nous tous tuer». Прячьтесь скорей. Они всех нас убьют. Но никто в операционной не покинул своего места. Даже когда одна из пуль попала прямо в капельницу.

Джонатан осмотрел стекло со стороны водителя. Никаких особенных следов. Никаких дыр. Лишь три небольшие трещины-звезды. Он провел пальцами по поверхности. Даже вмятин нет. «Удивительно, — думал он, — стекло выдерживает пули, выпущенные в упор». Наконец он догадался, что это вовсе и не стекло, а особый вид пластика. Но что бы это ни было, оно ему нравилось. Оно ему чертовски нравилось. В поисках пули он просунул палец в дыру в обшивке, но ничего не нашел.

Мысли роились в голове, он откинулся на сиденье. Где-то там позади он переступил черту. То ли когда бежал от полиции в Ландкварте, то ли когда решил выследить Готфрида Блитца. Не важно. В любом случае, теперь он уже не убитый горем муж, который по крупицам собирает сведения о двойной жизни жены. О ее секретной деятельности. Теперь он сам стал частью этого… чем бы оно там ни было.

Не обращая внимания на дождь, Джонатан вышел из машины и осмотрел «мерседес» снаружи. Небольшая вмятина и царапина на правом переднем крыле, а в остальном — полный порядок.

«Настоящий танк», — подумал он, вдруг почувствовав неуместную гордость.