Правила обмана - Райх Кристофер

Он запрыгнул в машину, включил печку и задумался о человеке, который напал на него. Почему-то Джонатан не сомневался, что это убийца Блитца. Наверное, он все время следил за ним, выжидая удобного случая. Но почему он так долго ждал? И в горах, и в городе Джонатан был особенно уязвим. Но этот вопрос пока оставался без ответа.

Наверняка можно было сказать только одно: убийца не ожидал, что машина окажется бронированной.

Усек, парень? Танк — не жестянка!

Джонатан дотронулся до образка святого Христофора, покровителя путешественников. Ему даже захотелось поцеловать его, но через несколько секунд нахлынувший страх вытеснил это намерение. В затылок ему дышит убийца, и он неумолимо приближается, словно однорукий монстр из страшилки о призраках.

Джонатан поехал дальше. Трижды меняя направление, он объездными дорогами выбрался обратно на шоссе и помчался на север в сторону Берна. Время от времени его обгоняли другие машины. Но ничто не вызывало беспокойства.

Горы остались позади, на горизонте разлился тусклый оранжевый свет. Огни большого города.

Бронированный автомобиль, сто тысяч франков и кашемировый свитер… Для кого все это?

42

В Иерусалиме — полночь.

Жара, будто горячая простыня, накрыла древний город. Неожиданный подъем температуры гнал людей из домов на улицы. Над мощеными переулками разносились голоса. Нетерпеливо сигналили водители. На улицах вовсю бурлила жизнь. Кипучая энергия — это, собственно, и есть настоящий Израиль.

В резиденции премьер-министра на улице Бальфур за длинным столом сидели четверо мужчин. Четыре на пять метров — совсем небольшое помещение для чиновника такого уровня. Несмотря на то что кабинет недавно отремонтировали, от него все равно пахло плесенью и старостью.

Иранцы перешли Рубикон: сейчас они не только располагали средствами для обогащения урана, но и обладали уже ста килограммами «урана для бомбы». И для Израиля речь теперь шла не о захвате, а о самообороне.

Цви Хирш стоял у карты Ирана. От яркого света его кожа выглядела чуть зеленоватой, что, как никогда, делало его похожим на ящерицу. Тридцать черно-желтых значков на карте обозначали места, где располагаются предприятия по обогащению урана.

— У иранцев десять заводов, способных производить уран для военных целей, — сообщил он, держа в руке лазерную указку. — И еще четыре, на которых можно производить уран, пригодный для ядерных боеголовок. Самые производительные в этом отношении предприятия располагаются в Натанзе, Исфахане и Бушире. Сюда же, разумеется, относится и недавно обнаруженный завод в Чалусе. Если думать об эффективности первого удара, то для начала мы должны их все уничтожить.

— Четырех недостаточно, — произнес тихий голос.

— Прости, Денни, говори, пожалуйста, громче, — сказал Хирш.

— Четырех недостаточно, — повторил, поднимаясь со своего места, генерал Денни Ганц, начальник штаба ВВС и вновь созданного управления по Ирану, занимающегося разработкой и проведением операций, включая и нападение на фундаменталистскую Исламскую Республику. Крепкий, энергичный человек с ястребиным носом и карими глазами. Годы сражений и вооруженных конфликтов прорезали у него на лбу и вокруг глаз глубокие морщины. Он подошел к карте. — Если мы хотим задушить иранские ядерные программы, необходимо уничтожить как минимум двадцать предприятий, в том числе и завод в Чалусе. Задача непростая: цели разбросаны по всей стране, и к тому же речь идет не об одиночных зданиях. Обогатительный завод — это массивный комплекс. Возьмем, к примеру, Натанз — в самом центре страны. — Ганц так громко хлопнул по карте, что все буквально подскочили. — Этот комбинат занимает территорию более десяти квадратных километров. Десятки зданий, заводов и складов. Но площадь — это еще полбеды. Большая часть предприятия располагается на глубине семь-восемь метров под слоем бетона особой прочности.

— Но вы в принципе можете это сделать? — спросил премьер-министр.

Ганц с трудом скрыл презрение. Не так давно премьер-министр яростно защищал миролюбивую политику и призывал остановить создание новых поселений на западном берегу Иордана. С точки зрения генерала, премьер-министр был ренегатом, а это означало почти то же самое, что предатель. Хотя, с другой стороны, такого мнения он придерживался о большей части политиков.