Правила обмана - Райх Кристофер

— Прежде чем говорить об уничтожении, надо подумать, как туда попасть, — продолжил он. — От наших самых южных аэродромов — восемьсот миль до Натанза и тысяча до Чалуса. Чтобы добраться до этих объектов, надо пролететь над Иорданией, Саудовской Аравией или Ираком. На первые две страны, скорее всего, мы не можем рассчитывать: вряд ли они разрешат вторгнуться в их воздушное пространство… Значит, остается Ирак.

Ожидая ответа, Ганц посмотрел на премьер-министра.

— Хорошо. Когда будет подходящий момент, я поговорю с американцами, — сказал тот.

— Это надо было сделать еще вчера, — негромко заметил Цви Хирш.

Премьер-министр проигнорировал его ироничное высказывание и задал Ганцу следующий вопрос:

— А как насчет наших самолетов? Им под силу такое задание?

— Наши «F-151» вернуться смогут, совсем другое дело — «F-16», — ответил Ганц. — Им требуется дозаправка. ВВС у иранцев слабые, зато у них есть радары. В последние годы они закупили довольно много ракетных систем российского производства типа земля-воздух. В Натанзе, например, ракетные системы расположены на северной, восточной и южной стороне обогатительного комплекса. Мы можем понести большие потери.

— Насколько большие? — спросил Цви Хирш.

— Процентов сорок.

Ганц скрестил руки на груди, по кабинету прокатилась волна негодования. Он хотел, чтобы все присутствующие отдавали себе отчет, какую цену придется заплатить.

— Господи! — вырвалось у премьер-министра.

— Трудно уворачиваться от ракет, когда летишь бомбить их, — произнес Ганц.

— А упреждающий удар для подавления их ПВО? — спросил Хирш.

— Мало самолетов. — Ганц откашлялся и продолжил: — Если мы хотим уничтожить цели, необходимо наносить повторные удары. Прямо им на головы. Мне нужны точные координаты производственных предприятий. Я знаю, о чем вы думаете: мы уже проделывали такое раньше, сможем сделать и еще раз. Извините, джентльмены, но повторить «Оперу» не получится.

Ганц имел в виду операцию «Опера» — внезапный воздушный удар, обрушенный 7 июня 1981 года на «Осирак» — ядерный реактор под Багдадом. Тогда пятнадцать израильских самолетов вылетели с военно-воздушной базы Этцион, пролетели над Иорданией и Саудовской Аравией и уничтожили новейший ядерный реактор Саддама Хусейна. Все вернулись домой. Благодаря помощи американского посредника, расположившего передатчики вдоль всего маршрута, израильским самолетам удалось пролететь не замеченными радарами Иордании и Саудовской Аравии. Тот же посредник находился на месте, координируя их действия.

— И последнее, — продолжал генерал. — Комплектация. Даже если нам удастся одновременно поднять в воздух двадцать самолетов — по одному на цель — и хотя бы двенадцать из них преодолеют воздушную оборону противника, чем эффективнее нанести удар? Лучшее из того, что мы можем предложить, — «Пэйвуэй-III» — бомба, предназначенная для уничтожения подземных целей. Боеголовка, начиненная двумя тысячами фунтов взрывчатки, может пробить трехметровый слой бетона. Прямо скажем, задача чертовски трудная, но что если заводы расположены на глубине семь-восемь метров? Или пятнадцать-шестнадцать? Или даже тридцать? Что тогда? От наших снарядов у них только пыль с потолка осыплется — и все.

— Есть оружие и посильнее, — осторожно заметил Хирш, метнув взгляд на премьер-министра. — С большей взрывной силой.

— «Пэйвуэй-N» с боеголовкой «В-61», — подтвердил Ганц. — Бомба против подземных целей с ядерной боеголовкой мощностью несколько килотонн. Одна десятая той, что сбросили на Хиросиму. В прошлом году американцы провели ее испытание: пробиваемость тридцать метров. Воронка где-то четыреста пятьдесят метров в окружности.

— Вполне достаточно, чтобы уничтожить завод, — осторожно добавил Хирш. — В конце концов, мы не варвары.

Все взгляды устремились на премьер-министра — пожилого человека, лет семидесяти, переживавшего осень своей бурной политической карьеры, за которую он заработал репутацию переговорщика: враги сомневались в его принципиальности, друзья называли его оппортунистом.

Премьер-министр раздраженно тряхнул головой:

— Мы всегда стояли на принципиальной позиции — не допустить, чтобы иранцы могли самостоятельно производить уран, пригодный для использования в военных целях. К сожалению, они переступили черту, и назад дороги нет. Я еще не принял окончательного решения в отношении удара. Прежде всего я несу ответственность за благополучие людей. Но и рисковать, оставляя без внимания то, что может спровоцировать ядерную атаку нашей территории, я тоже не могу. Жаль, что мы плохо знаем их потенциальные возможности.