Лань — река лесная - Шашков Александр Андреевич

— Тётя Тэкля, мы вас не понимаем! — улыбнулся Николай Николаевич. — Какое добро? Какие писульки?

— А вот сейчас увидишь! — Тэкля энергичным движением подняла полу своей широченной жакетки, вытащила откуда-то измятую бумажку и зло швырнула на стол — На, читай!

— Ну-ну! — Николай Николаевич разгладил бумажку и какое-то время рассматривал её с немым удивлением, будто не в силах проникнуть в смысл слов, которые были там написаны. Потом тряхнул головой и захохотал так, что Тэкля испуганно перекрестилась и на всякий случай немного отступила от «начальника допа».

— Чего ты смеёшься? — недоуменно спросил дед Рыгор. — Что там такое написано?

— Нет, ты только послушай! — воскликнул Николай Николаевич. — Это, брат… это шедевр! — И учёный снова захохотал.

— Дай я сам! — не выдержал старый рыбак.

— Нет-нет, слушай: «Эта расписка выдана гражданке Тэкле в том, что мы, отряд ДОПП, взяли у неё в долг следующие фрукты: яблок «Белый налив» — десять, яблок «Титовка ранняя» — пятнадцать, груш «Бэра слуцкая» — двадцать пять. Всего пятьдесят штук на сумму, которую позднее определит сама хозяйка. Комитет ДОПП». Ну, что ты скажешь?

— Покажи, покажи мне это сочинение! — нахмурился дед. Он водрузил на нос очки и тут же сорвал их. — Валерка! — крикнул он на всю поляну. — Гуз. Поди сюда!

Тишина.

— Я кому говорю?!

Ни звука.

— Алик!

И снова в ответ молчание.

— Ах, обормоты! Ну, вам же хуже будет! — проворчал дед и, захватив хворостину, направился в палатку.

Там — только рассыпанные на полу яблоки и груши да старенькая Валеркина шапка. Григорий Петрович почесал за ухом, поднял с земли, грушу, долго глядел на неё, потом понюхал и… надкусил. «Смотри ты, вкусная какая!» — покрутил он головой и пошёл назад, к столу.

— Ну что, не нашёл? — улыбнулся Николай Николаевич.

— Нет.

— Удрали!

— Как же, их поймаешь! — подхватила Тэкля, зло вращая выпуклыми глазами. — Я и то их ни разу ещё не поймала! Из-под носа выхватят. День и ночь в саду торчу, пообедать боюсь сходить…

— Как же они умудрились «одолжить» у вас столько яблок да ещё и расписку выдать? — поинтересовался Казанович.

Тэкля насупилась, минуту молчала, потом смущённо заговорила:

— Патефоном из сада выманили. Пластинки стали возле реки крутить. Я, дура, подошла послушать. Ну, они и натрясли груш да яблок, а в будке эту писульку оставили.

Казанович снова захохотал: ему пришлась по душе остроумная выходка ребят.

— Смеётесь над глупой бабой! — обиделась Тэкля. — Бог вам этого не простит…

— Ладно, тётка, — уже серьёзно сказал Николай Николаевич. — Говори, сколько мы должны.

— Да сколько же? — сразу повеселела Тэкля. — Как со всех, так и с вас. По полтиннику за яблоко и рублик за грушу. У меня ведь груши не какие-нибудь… У меня груши…

— Хорошо, хорошо, знаем, — перебил её Казанович. — Распишитесь.

— Как это? — не поняла Тэкля.

— Напишите разборчиво на расписке, что деньги в сумме…

— Тридцать шесть с полтиной, — подсказала Тэкля.

— …в сумме тридцать шесть рублей пятьдесят копеек получили.

— Это я сейчас! — Тэкля осторожно взяла из рук учёного карандаш и долго выводила кривые, неуклюжие буквы. — Так? — спросила она наконец, глянув на Казановича.

— Так, так. Получите деньги.

Тэкля, слюнявя пальцы, пересчитала бумажки, поклонилась.

— Кушайте на здоровье! А я уже пойду. Давно домой пора.

— Иди, иди, тётка!

— Пойду. — Тэкля переступила с ноги на ногу, несмело спросила: — А вам больше яблок не потребуется? Я бы уж сама принесла.

— Спасибо! — Николай Николаевич прищурился, озорно посмотрел на женщину и вдруг спросил: — Тётя Тэкля, вы в бога верите?

— А как же! Я ведь не молодая…

— А вы слыхали, что бог скупых после смерти в ад посылает?

— Так не нужно яблок? — словно не расслышав, переспросила Тэкля и заспешила прочь от палатки.

— Здорово ты её! — засмеялся дед Рыгор и, помолчав немного, спросил — А что же нам всё-таки с ними делать, с нашими «допповцами»?

— Нужно подумать, — ответил Николай Николаевич и улыбнулся каким-то своим мыслям.

— И хорошенько подумать, — уже серьёзно заключил дед. — Иначе сорванцы ещё что-либо выкинут.

Гуз спасается бегством. Снова горбун!

Едва Тэкля вспомнила про расписку, Валерка вскочил на ноги. Миг — и он уже лежал рядом с Аликом под нарами.