Джазовые портреты - Мураками Харуки

Мне кажется, у Роллинза напрочь отсутствовала какая-либо стратегия. Повернувшись к микрофону с саксофоном в руках и определившись с мелодией, он экспромтом выдавал все разом. Такое по плечу только гениям. Громоздя один текст на другой, Колтрейн подходил к созданию музыки диалектично и механически, будто поднимался по лестнице. Роллинз другой. С присущей ему юнговской иррациональностью он садился в лифт на первом этаже, потом двери открывались и он сразу оказывался на 36-м. Его текстовые перестановки — под стать серьезной литературе. В умении интуитивно и смело воспроизводить художественные образы чувствуется волнение уже раз ошибшегося человека. Мне приходилось слышать «живые» выступления Роллинза в джаз-клубах Бостона. Это было нечто героическое: полчаса непрерывных импровизированных соло и ощущение того, что Роллинз в состоянии продолжать еще и еще. Это не было делом рук человеческих. Правда, содержания тех соло я сейчас уже не вспомню.

Таково свойство талантливых людей: когда все идет как по маслу, они спокойны, но только стоит раз оступиться, и они чувствуют себя не в своей тарелке. Эта проблема мучила Роллинза всю жизнь, из-за нее он несколько раз уходил со сцены.

Из всех альбомов Сонни Роллинза больше всего мне нравится «The Bridge», записанный после самого затяжного творческого кризиса. Отвесный, энергичный звук, в котором местами прослеживаются невиданные прежде сонливые нотки. Изначальный темп остался прежним. Присутствует некий намек на самоанализ. Разумеется, «Saxophone Colossus» — признанный шедевр. Пытаясь понять дальнейшие творческие шаги Роллинза, порой задумываешься о степени музыкального совершенства этой ослепительной и в то же время естественной записи. По сравнению с ней «The Bridge» удивительно бодрит. Вполне возможно, что это не самая выдающаяся вещь Роллинза, но то, что, слушая ее, как бы принимаешь в свою душу удары мягкого, тупого орудия, — бесспорный факт.

THE BRIDGE (

RCA Victor LPM-2527)

Хорэс Силвер

Когда-то давным-давно, еще в школе, я скопил денег и приобрел альбом «Song For My Father». Гуляя с подружкой, я зашел в музыкальный магазин «Нихон гакки», что находится в Кобэ в районе Мотомати, и купил эту пластинку. Новехонький, увесистый импортный винил в фирменной обложке, на которой был напечатан штатовский адрес «Блю Ноут Рекордз»: 41, 61th Street, New York.

Моя девушка особенно джазом не интересовалась и сказала что-то вроде: «Какая симпатичная обложка». На дворе стояла осень. Небо было голубое, а облака висели недосягаемо высоко. Я помню все до мельчайших деталей. Уже то, что я купил эту пластинку, было тогда для меня целым событием.

В то время лейбл «Блю Ноут» не имел представительства в Японии, поэтому в продаже были только импортные винилы по 2,800 иен за штуку (при курсе 360 иен за доллар). Что ни говори, а в то время за 60 иен можно было выпить чашку кофе, так что деньги немалые. Тем более для школьника. Поэтому, купив пластинку, я слушал ее с замиранием сердца. Прямо как та собака, засунувшая голову в трубу патефона, с эмблемы фирмы «Виктор», я буквально вслушивался в каждый звук. Обращался с пластинкой бережнее или по крайней мере так же, как со своей девушкой. Трогал ее, нюхал, рассматривал со всех сторон. Мне тогда каждая новая запись казалась сокровищем, заветным пропуском в другой мир. Какой бы замечательной ни была музыка, сейчас, наверное, никому не придет в голову обниматься с пластиковой коробкой из-под компакт-диска (или я ошибаюсь?).

Одноименная композиция — «Song For My Father» — проникнута удивительным чувством бытия. В основе ритма лежит босанова, совершенно отличная по атмосфере от популярной в те годы утонченной, урбанизированной, словно бы пропущенной сквозь забитый липкий и грязный фильтр босановы Стэна Гетца. Отец Хорэса был негром португальского происхождения. В детстве Силвер часто играл на музыкальных инструментах с соседскими мальчишками. Говорят, Хорэс написал эту композицию в память о том времени. Ее музыка наполнена атмосферой милых сердцу закоулков. Это не хард-боп и не фанки-джаз. Перед нами предстает яркий, чуть волшебный мир Хорэса Силвера. Запоминающаяся, глубокая мелодия.