Александр II. Жизнь и смерть - Радзинский Эдвард

«Он лежал одетый, с закинутой на подушку головой. Свет лам­пы... стоявшей подле дивана на столике, падал плашмя на белые, как лист бумаги, лоб, щеки и несмытое темно-красное пятно крови на его подбородке... Дыхание каким-то слабым свистом прорывадось из его горла сквозь судорожно раскрывшиеся губы. Веки были прижмурены... Он был в полном забытьи. Доктор... нагнулся к нему, прислушался, отстегнул сорочку, пропустил под нее руку и качнул мне головой. Все было кончено... Я вынул часы: они показывали 8 часов 36 минут».

Весть о его смерти быстро облетела весь Петербург, и на его квартиру началось настоящее паломничество.

Знаменитый А.Ф. Кони (председательствовавший в процессе Веры Засулич) приехал поклониться его праху: «На полутемной, непривет­ливой лестнице дома на углу Ямской и Кузнечного переулка, где в тре­тьем этаже проживал покойный, было уже довольно много направ­лявшихся к двери, обитой обтрепанной клеенкой.

Федор Михайлович лежал на невысоком катафалке, так что лицо его было всем видно. Какое лицо! Его нельзя забыть. ...Не печать смерти виднелась на нем, а заря иной, лучшей жизни... Я долго не мог ото­рваться от созерцания этого лица, которое всем своим выражением, казалось, говорило: «Ну да! Это так — я всегда говорил, что это должно быть так, а теперь я знаю».

Его похороны превратились в невиданное в русской истории собы­тие. Людское море — тридцать тысяч человек шли за гробом писате­ля, 70 депутаций торжественно несли надгробные венки, 15 хоров участвовало в процессии.

Обо все этом подробно рассказала жена и свидетели его смерти.

Между тем самые загадочные обстоятельства смерти писателя оста­лись ими нерассказанными.

Если бы мы, вслед за Кони, поднялись по полутемной, неприветливой лестнице дома Достоевского на его третий этаж и вошли бы не в квар­тиру писателя, а в квартиру напротив под номером «11», мы узнали бы об удивительных событиях, происходивших здесь именно в те дни, когда умирал Достоевский.

ЗА КУЛИСАМИ СМЕРТИ АВТОРА «БЕСОВ»: НЕХОРОШАЯ КВАРТИРКА

В самом начале ноября 1880 года, когда Достоевский обдумывал продолжение «Братьев Карамазовых», где Алеша Карамазов должен был стать террористом, в квартире «11» появился новый жилец — моло­дой черноволосый красавец с оливковым лицом. В этой большой квартире из семи комнат он занял комнату как раз за стеной квартиры Достоевского. Так фантазия писателя обернулась реальностью. За его стеной теперь жил один из самых опасных рус­ских террористов. Тот самый Александр Баранников, по прозвищу «Ангел мести», член Великого И.К. «Народной Воли», участник убий­ства шефа жандармов Мезенцова, принимавший участие во всех пос­ледних покушениях на царя.

Народовольцы выбрали эту квартиру не случайно. К Достоевскому все время ходил народ — приносили гранки, носили в типографию рукописи статей. И поднимавшиеся к Баранникову народовольцы лег­ко терялись среди снующих по лестнице людей, направлявшихся в квартиру писателя.

Автор «Бесов» служил прикрытием новым «бесам»... точнее — героям своей будущей книги. И гости квартиры Баранникова были бы необычайно интересны писателю для его книги...

Это прежде всего самый частый гость квартирки — Александр Ми­хайлов — руководитель «Народной воли». На его счету организация всех ее террористических актов.

Сюда же приходит одна из признанных красавиц «Народной воли» — высокая брюнетка, в дорогой подбитой лисой ротонде и в белом пуховом платке Александра Корба. Та самая, которая, отправля­ясь на Балканскую войну, написала письмо Достоевскому. Несмотря на общий зарок (никаких любовных увлечений до победы революции), вслед за бурным романом Перовской и Желябова, начался роман Алек­сандра Михайлова и красотки Александры Корбы.

И, наконец, по той же узкой лестнице в гости к «Ангелу мести» при­ходит еще один человек — «Ангел-Хранитель», как его называют на­родовольцы. Самый таинственный человек в «Народной воле».

АНГЕЛ-ХРАНИТЕЛЬ, НО ТОЧНЕЕ — «КРОТ»

Его звали — Николай Клеточников.

Худенький, со втянутыми щеками, невысокий человечек с носиком уточ­кой, зализанными редкими волосиками, глухим тихим голосом.. Ко­роче, говоря языком того времени, Клеточников был «типичная канцелярская крыса».

«В Петербург Клеточников приехал в конце 1878 года из Симфе­рополя, где занимал второстепенную должность в окружном суде. Перед отъездом в Петербург Клеточников пережил какую-то лич­ную драму. В чем она заключалась, он не говорил никому. Но страда­ния были так сильны, что он решился на самоубийство. Однако поли­тические события в Петербурге 1878 года: выстрел В.И. Засулич и ее оправдание судом присяжных, убийство жандармского генерала Мезенцова — все это взволновало Клеточникова до такой степени, что вместо самоубийства он решил предложить революционерам свои услуги для совершения террористического акта», — вспоминала Алек­сандра Корба.

Так что вслед за неудачливым Мирским славой террористов соблаз­нен был и Клеточников. Вчерашний канцелярист решил кардинально поменять жизнь. Вместо «глухой провинции и жизни среди чиновни­ков, занимавшихся дрязгами, попойками...», он захотел опасной «ин­тересной жизни».

А что может быть интереснее охоты за людьми, да еще во имя высо­ких целей народного счастья!

С этой целью он приехал в Петербург, где у него были две знакомые землячки, учившиеся на Высших женских курсах. Через них Клеточ­ников знакомится с членами И.К. «Народной воли» — Александром Михайловым и Баранниковым.

«В его глазах они стояли на недосягаемой высоте, и он восхищался ими, в душе желая, чтобы они служили образцами жизни и поведения для остальной части человечества... Он смотрел на А. Михайлова и Ба­ранникова, как на гигантов, которым можно только поклоняться, и, безусловно, подчинялся их влиянию» (Александра Корба).

В это время случай определил судьбу Клеточникова. У его квартир­ной хозяйки близкий родственник служил в Третьем отделении.

У «гиганта» Михайлова тотчас созрел план. Вместо боевых подвигов, к ужасу Клеточникова, Михайлов предложил ему (точнее приказал) по­пытаться устроиться на ненавистную канцелярскую службу в ненавист­ное Третье отделение...

Так впервые в тайную царскую полицию был внедрен агент револю­ционеров.

Целых два года (1879 и 1880 гг.) Клеточников работает в канцеля­рии Третьего отделения, причем в важнейшей Третьей экспедиции, ведавшей политическим сыском.

После того как функции Третьего отделения перешли к Департамен­ту полиции, Клеточников с декабря 1880 года становится младшим де­лопроизводителем всего Департамента полиции.

У него каллиграфический почерк, ему доверяют переписку сек­ретных бумаг, и в его ведении находятся шкафы, где хранятся сверх­секретные документы. Его сослуживцы подтрунивают над его испол­нительностью — готовностью засиживаться после службы, выполняя работу за товарищей. И долгими вечерами, оставшись один в опустев­шем здании, Клеточников знакомится с делами на столах сослуживцев и в шкафах. В результате тихий канцелярист «посвящен во все полити­ческие розыски, производившиеся в Петербурге и по всей России».

Его рабочее усердие было отмечено. 20 апреля 1880 года он получа­ет орден Святого Станислава. И все это время кавалер ордена Святого Станислава сообщает народовольцам о засылаемых провокаторах. Благодаря Клеточникову Пресняков зарезал ножом завербованного Тре­тьим отделением Александра Жаркова. Клеточников успевает предуп­редить народовольцев о грандиозном предательстве несчастного Гри­гория Гольденберга. И они успевают принять меры, чтобы полиция не смогла воспользоваться «списком Гольденберга».

Клеточников никогда ничего не записывает в Департаменте. Ему это не нужно. Он ежедневно уносит домой в феноменальной памяти де­сятки имен, цифр, адресов. Все это сообщается во время свидании с народовольцами за стеной Достоевского — в квартире Баранникова, где Клеточников «отдыхает душой» от своей службы.

Во время таких свиданий Клеточников записывает показания, они немедленно переписываются Александром Михайловым, оригиналы тут же уничтожаются.

Вот такие интересные люди распивали чаи за стеной писателя Досто­евского.

И в декабре месяце герои его ненаписанного романа начинают готовить последний акт этой русской драмы — убийство государя Александра II.

Весь декабрь сосед Достоевского Баранников с утра покидает свое жилище. Этаким фланирующим денди Баранников бродит по центру Петербурга Он ищет.

Наконец на улице Малой Садовой Баранников обнаруживает то, что им нужно: в доме графини Мегден сдается в аренду помещение с подвалом.

Именно через эту улицу — Малую Садовую каждое воскресенье госу­дарь возвращается в Зимний дворец из Михайловского манежа, где про­ходит воскресный развод гвардии.