С.С.С.М. - Чепурина Мария

– Совершенно верно! Единственная вещь, которая могла состарить его столь стремительно…

– Оживин?

– Блестяще, Кирпичников! – Вальд пожал руку Краслену. – Общение с нами не прошло для вас напрасно!

– Активизируя все жизненные процессы, оживин может поднять мертвеца и развить его скрытые таланты, а может и заставить внутреннее время человека течь быстрее, – пояснил Заборский. – Это в том случае, если ввести его живому и здоровому человеку.

– Очевидно, Шпицрутен позарился на сверхвозможности воскрешенных, – продолжил Юбер. – Конечно, для подавления восстания они ему очень бы пригодились! Вот только умереть, чтобы ожить, он не рискнул. Наверно, понимал, что возвращать его с того света никому из приближенных не захочется!

– Чудеса-а-а! – сказал Кирпичников. – Хотя порой мне кажется, что и мое время неожиданно побежало быстрее обычного. Кажется, еще вчера милитаристская Брюнеция поглощала государства одно за другим и бомбила Манитаун – и вот уже рабочее правительство выводит войска с оккупированных территорий и готовит земельную реформу!

– Что и говорить! – отозвался Заборский. – Мы живем в удивительное время. Когда-нибудь потомки оглянутся, вспомнят этот век, посмотрят на наши свершения и скажут…

– Лев Давыдович! – вскричала Жакерия. – Наконец-то!

Краслен повернулся и увидел на другом конце аэродрома фигурку в сером костюме, спешащую к красному самолету.

– Да он ли это?

– Думаю, он. – Вальд прищурился.

– Уже пора, товарищи, – добавил Заборский. – А опоздания, как я помню, не в духе Вождя.

– И все же это не он, – сказал Кирпичников, первым разглядевший приближающегося незнакомца.

Через минуту запыхавшийся парень в сером костюме подбежал к стоящей возле самолета компании.

– Прошу прощения! – задыхаясь, начал он. – Я по поручению Ленского! Лев Давыдович отбыл в Брюнецию по приглашению тамошних рабочих. Просил передать, что до тех пор, пока мировая революция не победила, он домой вернуться никак не может. Так что Лев Давыдыч извиняется и просит отправиться без него.

– Выходит, он со мной не полетит?! – проговорила разочарованная Урожайская.

– Выходит, у нас в самолете есть свободное место?! – радостно закричал Кирпичников.

И мигом, не дожидаясь реакции остальных, бросился с аэродрома – догонять свою Джессику.

Третий день четвертой пятидневки школьного месяца на правдогорском заводе «Летающий пролетарий» был объявлен всеобщим выходным. Весь коллектив предприятия, все население призаводского жилкомбината от мала до велика отправилось на вокзал – встречать спасителя Вождя, героя мировой революции.

Прибывший из Столицы поезд мгновенно обступила толпа. Десяток нарядных деткомов с пышными букетами встали на изготовку. Самодеятельный оркестр металлообрабатывающего цеха получил последнее напутствие от дирижера Никифорова. Директор Непейко нервно перелистал свою приветственную речь, чтобы убедиться, все ли десять страниц в ней на месте. Новомир перевел кадр в фотоаппарате и «прицелился». Электриса Никаноровна поправила солонку на пятиконечном каравае. Бензина еще раз поглядела на себя в зеркальце.

Краслен возник в дверях вагона – серьезный, повзрослевший, счастливый и растерянный одновременно, в новом комбезе и с черным квадратиком на груди. Фотовспышки засверкали одна за другой. Никифоров взмахнул руками, и оркестр заиграл туш.

– Краслен!!! – заорала толпа.

– Сколько лет, сколько зим!

– Да здравствует Кирпичников!

– Качай его!

Героя стащили с подножки и стали качать. Маленькую негритянку, вышедшую вслед за ним, никто как-то и не заметил.

– Да ладно вам… Да хватит… Отпустите! – требовал Кирпичников, смеясь.

Наконец его поставили на ноги. Деткомы наперебой бросились вручать букеты герою. Нарпитовка с хлебом-солью, оказавшаяся в море малышей, с трудом держалась, чтобы не уронить каравай. Только когда Краслену были оказаны все положенные почести, к нему сумела пробиться Бензина.

– Крася! – крикнула она, плача от счастья.

– Зиночка… – прошептал кавалер Черного Квадрата и обнял девушку.

Надо же, он и не знал, что эти голубые глаза, эти светлые кудри, эти теплые хрупкие плечи под серебристой тканью страндартного комбеза так ему дороги. И все-таки…

– Я так скучала! – сказала Бензина.

– Ждала меня?

– Ты еще спрашиваешь!

– А с другими ребятами не гуляла? – с надеждой спросил пролетарий.