Варвары - Мазин Александр

Скулди пожал плечами.

– Я их речь понимаю, а вот руны… Ничего, этот скажет,– кивнул на герула, которого Кумунд уже раздел и крепко привязал к дереву.

– Ничего я тебе не скажу! – яростно прохрипел герул.

– А ты как думаешь? – спросил Скулди Книву.

– Не скажет,– уверенно ответил тот.

– А я думаю: скажет,– заметил Скулди, поднимаясь.– Я, когда ромлянам служил, частенько одному человеку помогал. Который для ромлянского рикса языки развязывал. Великий искусник был сей человек. Не было такого, чтоб у него пленник не заговорил. Многому я у него научился. Поди ближе, Книва, поучись тоже. Брата твоего старшего, Агилмунда, я тому искусству научил, и тебя тоже учить буду. Понравился ты мне. Молодец!

Глава тридцать седьмая Агилмунд. Бабушка

– Агилмунд! – громко крикнули с площади.– К тебе бабушка!

Десятник высунул голову из окна.

Несколько дружинников развели костер прямо на площади, рядом с дружинным домом, и варили похлебку. Около них отирались мальчишки и пара девок. Девки были незнакомые. Видать, их родичи на тинг привезли: женихов поискать.

– Какая такая бабушка? – гаркнул Агилмунд.

– Твоя, чья еще! – Троих молодых из десятка Ахвизры вопрос Агилмунда очень развеселил.

Но сын Фретилы уже приметил неподалеку горбатенькую старушку. Очень похожую издали на бабушку Стилихо, которая в квеманский набег в Хундилиной избе сгорела. А из Агилмундовых бабушек одна жива была, да ростом и телом побольше – мать Брунегильда в нее пошла. А вторая уж двадцать зим как померла. Агилмунд же тогда сам мал был, и потому та бабушка ему тоже большой казалась. А она, выходит, махонькая…

– Иду! – крикнул Агилмунд.

Не из тех он был, кто испугается духа. Тем более, духа собственной бабушки.

Разговор «бабушки» с внуком оказался недолгим. И, вернувшись в дом, Агилмунд первым делом натянул поддевку, а на поддевку – кожаный жилет с железными бляшками. Поверх нацепил широченный боевой пояс с мечом, сунул в петли пару метательных ножей.

– Уходишь? – лениво осведомился Ахвизра.

– Да,– кивнул Агилмунд.– И ты тоже.

– Куда это? – У Ахвизры не было ни малейшего желания куда-то идти этой ночью. Завтра – тинг. А перед тингом лучше хорошенько выспаться. Мало ли что…

– Бабушка ко мне приходила…

– Да-а? – удивился Ахвизра.– А я думал: мои шутят.

– Нет.– Агилмунд присел около растянувшегося на лавке Ахвизры. Ножны его меча негромко звякнули.– Да только бабушка – не моя. Так что мы с тобой, Ахвизра, сейчас наведаемся в одно место. И немного повеселимся.

– Да? – Ахвизра оживился.– К девкам?

– Стал бы я для девок всю эту сбрую надевать? – фыркнул Агилмунд.

– А почему нет?

– В такую жару!

– Тоже верно.– Ахвизра сел.– Дело спешное?

– Верхами за полночи обернемся, если хорошо выйдет.

– Кого еще взять? – Ахвизра уже обувался.

– Сами управимся. Я только Сигисбарна прихвачу. Пусть учится. Сигисбарн! – гаркнул Агилмунд.– Эй, ты! Ну-ка найди мне Сигисбарна.

– Ага.– Ахвизра затянул шнурок куртки.– Одохару сказать надо?

– Нет. Не до нас ему. Он с полудня со старейшинами заперся.

– Так и сидят? – удивился Ахвизра.– Ну ладно, пойду седлаться.

Вопросов он больше задавать не стал. Все, что требуется, Агилмунд расскажет по дороге.

Ворота этой ночью не запирались: тинг. Три всадника беспрепятственно покинули бург. Они объехали стороной большую поляну, где стояли шатры тех, у кого у бурге не было родни или кто не захотел в такую теплую ночь ютиться под крышей. Когда огни костров остались позади, всадники прибавили ходу: дорога позволяла.

– Ну,– сказал Ахвизра, поравнявшись с побратимом.– Рассказывай, что у нас за веселье будет?

* * *

Скулди не сумел узнать, что написано в послании. Не потому, что не умел спрашивать. Нет, спрашивать он умел. Увидел Книва: многому научился Скулди у того ромлянина. Лунный серп за деревья уплыть не успел, а пленник уже болтал, как две девки у колодца. Жаль только, что знал герул совсем немного. Поручено было ему (и уже не в первый раз) взять послание и передать своему родичу, который к ромлянам с товарами пойдет. Не знал он и о том, кто писал. Но знал, что дело – тайное, поэтому проявил осторожность: пустил своих людей вперед, а сам задержался. И увидел Книву.