Варвары - Мазин Александр

– Кое-что есть. Не так уж много.

Одохар расхохотался.

– Вижу, не зря Фретила с тобой породнился,– заметил он.– Такие, как он и ты, бедными не бывают. Таким люди сами дают и спрашивают: не мало ли дали?

«Твои бы слова – да в уши каким-нибудь питерским банкирам,– подумал Коршунов.– А еще лучше московским…»

Тут он вспомнил, что нет больше ни банков, ни банкиров и от всего прежнего остался только спускаемый аппарат, утопший в здешнем болоте, да Генка Черепанов – неизвестно где… Вспомнил и опечалился. Но виду не показал.

– Благодарю тебя, рикс, за приглашение,– произнес он ровно.– Я поеду с тобой в бург. И в поход с тобой пойду… Если не передумаешь.

– Мое слово крепко, как древко копья Вотана,– с легкой надменностью произнес Одохар.– Иди собирайся. Завтра поутру уходим.

Глава девятая Алексей Коршунов. «Были сборы недолги…»

Самым ценным предметом, оставшимся от ТОГО мира, безусловно, была аптечка. Антибиотики, стимуляторы и транквилизаторы, обеззараживающие и дезинфицирующие средства, витамины, даже сыворотка от змеиного яда. А вот самым ценным с точки зрения мира ЭТОГО, несомненно, являлся парашют. Хотя и прочие предметы были весьма ценными. Например, два отличных компаса. Ножи, фляжки, «пингвин», шестнадцатикратный монокуляр (к счастью, без электроники, голая оптика), спальники, крохотная палатка. И даже кучка вроде бы бесполезной электроники, вроде компактного газоанализатора. Все имущество ОТТУДА, за исключением парашюта, уместилось бы в одном рюкзаке, а весило вообще пустяки. Поскольку те, кто комплектовал снаряжение, боролись за каждый грамм веса. Но кроме имущества «небесного» у Коршунова имелись и «земные» богатства. Трофеи, взятые во время набега на квеманов: тройная доля, причитавшаяся Алексею, формальному командиру. Одного только «сырого» железа – почти три пуда. Железо Коршунов уже «пристроил»: договорился с Травстилой, который тоже ехал в бург вместе с Одохаром. Но доставка – на Коршунове. Еще – приданое Рагнасвинты. Два бочонка, набитых всяческим барахлом, несколько мешков зерна, пудовая «упаковка» меда. Все принято Коршуновым, можно сказать, «по описи». Пришлось. Иначе Фретила обиделся бы смертельно. Так что телега, предоставленная тестем (на время, как было особо подчеркнуто), оказалась нагруженной под завязку. Кроме того, Коршунов обзавелся конем. Коня, крепкого рыжего мерина, сторговали для Коршунова вместе с упряжью Сигисбарн с Книвой. Выглядел мерин так себе, но братья утверждали, что конь хорош. Алексей не спорил: он разбирался в лошадях примерно как братья – в мотоциклах. Стандартную местную упряжь Коршунов дополнил собственным новшеством: стременами. У некоторых дружинников новация вызвала улыбки. Мол, если кто верхом ездить не умеет, так все равно свалится, а от этих висюлек только хуже будет. Нога, например, застрянет… А вот рикса идея весьма заинтересовала. Он даже самолично их попробовал, проехавшись на коршуновском мерине. И заявил, что для обычной езды от стремян проку немного, а вот для боя они могут быть очень полезны: это ж совсем другой удар получается, если ноге есть во что упереться. Одобрил, одним словом.

Утром тронулись. Одохар – впереди. С широких риксовых плеч волной – бело-алый плащ из двух сшитых вместе кусков парашюта. Коршунов выполнил данное самому себе обещание. За риксом – дружина. За дружиной – караван. Шесть возов. Вернее, фургонов. Напоминающих те, что Коршунов видел в ковбойских фильмах: солидные деревянные платформы на больших колесах, с «верхом» из толстой кожи. Плюс упряжка из пары лошадей. Фургоны везли квеманскую добычу и кое-какое барахло, переправляемое поселянами в бург. Первым экипажем, набитым имуществом Коршунова, правила Рагнасвинта. В синем плаще из дареного супругом вкладыша. Сияя, как хромированный чайник.

За первым возом следовал второй. С добром Фретилы. И третий – тоже с имуществом «тестюшки». Вторым фургоном правил Книва. Третьим – коренастый квеман, трофейное «имущество» Коршунова. Не то чтобы Алексей рвался в рабовладельцы, но квеман, как выяснилось, не имел ничего против. Больше того, был даже горд, что попал в рабы к самому «небесному герою».

Ехали по дороге, мало чем отличающейся от обычного проселка между какими-нибудь Дьячково и Осинниками. Только колеи поуже: под тележное колесо, а не под трактор. Вокруг шумел лесок, довольно молодой, чирикали птички, в кустах шустрила какая-то мелочь. Да и не только мелочь: нередко пересекали дорогу цепочки «парнокопытных» следов. С дичью тут было все хорошо. Что естественно. Вон сколько места вокруг, а народу – раз-два и обчелся.