Варвары - Мазин Александр

Глава двадцать девятая Алексей Коршунов. Девушки

Но выспаться как следует в эту ночь полковнику Черепанову не удалось. Равно как и Алексею Коршунову.

– Сдается мне, кто-то там ходит,– внезапно произнес Черепанов.

Оба прислушались. Точно, кто-то возился у плетня. Довольно шумно. Потом притих.

– Псина приблудная,– предположил Коршунов.– Или зверушка какая…

– Может, и зверушка,– с сомнением проговорил Черепанов.– Пойду-ка я гляну. Отолью заодно,– и потянулся за тесаком.

– Фонарик возьми,– посоветовал Алексей.

– Ни к чему.– Командир качнул головой.– Нефиг аккумуляторы сажать. Я в темноте вижу, как кошка.

Прежде чем Коршунов придумал, что бы еще такое сказать, командир уже откинул шкуру и исчез в темноте.

Буквально через несколько секунд снаружи раздался его голос, затем другой голос, потоньше, что-то пискнул – и оба, полковник и нежданный гость, ввалились в избу.

– Глянь-ка, какую зверушку я поймал! – Очень довольный, Черепанов подтолкнул в спину Фретилову дочь, Рагнасвинту.

Девушка застыла посреди избы. Потупилась скромно.

– Ты только глянь, Леха, сколько на ней навешано! – насмешливо произнес Черепанов.– Я и не знал, что Фретила наш под нового русского косит.

Коршунов пригляделся: а ведь верно! Неровное пламя очага отражалось в желтых плоскостях незамысловатых украшений из вполне узнаваемого металла.

– В сумме на полкило потянет,– заметил командир, похлопал гостью по плечу: – Ну, что молчишь, красавица? Говори, зачем пришла? И к кому? К нему небось? – Он жестом показал на Коршунова.

– Кончай наезжать на девушку, командир! – возмутился Коршунов.– Иди сюда, милая, присаживайся… – Он протянул ей руку.

Рагнасвинта сделала шажок, потом вдруг вскинула голову, быстро проговорила что-то и тут же умолкла.

«Красивая девочка,– подумал Алексей.– Хотя в этом возрасте все девочки – красивые. Если не колются или еще какой дрянью не испорчены. Любопытно, какая у нее фигурка?»

То, что угадывалось под балахонистым платьем, казалось многообещающим. А вид – забавный. Особенно косы баранками. В сочетании с ожерельями из золотых монет. Ба, у нас даже косметика имеется: брови начернены.

Маленькая ладошка оказалась жесткой, а пальчики сильными. Понятное дело, крестьянская девочка: сорняки полоть, козу-корову доить.

Алексей представил, как Рагнасвинта, присев на корточки, доит корову… Картинка показалась эротичной.

– Так, ладно,– сказал Черепанов.– Вы тут общайтесь, а я пошел.

И вышел из избы.

– Эй, погоди! – Алексей рванулся за ним, остановился, глянул на Рагнасвинту: – Присядь, милая! Ситья! Я сейчас вернусь!

Рубаха командира смутно белела в темноте. Геннадий направлялся к реке.

– Стой, погоди! – крикнул Коршунов.– Да погоди ты!

Черепанов остановился.

– Ты зачем девушку бросил? – спросил он.– Да не стремайся ты! – Геннадий негромко засмеялся.– Иди-ка обратно, а я часика два погуляю.– Он глянул на светящийся циферблат часов.– Хватит вам двух часов? Или давай я спальник возьму…

Со стороны избы донесся пронзительный женский вопль.

Космонавты, чуя недоброе, бросились к дому…

В избе шел бой. Отчаянно визжа, вцепились друг другу в волосы Рагнасвинта и Алафрида, беленькая дочка старосты.

– А ну прекр-ратить без-зобразие!!! – грянул с порога командирский рык Черепанова.

Девушки отпрянули друг от друга, как кошки, которых окатили водой.

Обе – растрепанные, раскрасневшиеся и очень похожие. Разве что Алафрида – повыше ростом и потоньше. В коротком бою их внешность еще не успела понести потерь, но глаза гневно сияли, и обе были донельзя очаровательны.

Черепанов солидно откашлялся.

– Так,– произнес он грозно.– Почему бардак на вверенной территории? Кто разрешил безобразничать?

Рагнасвинта посмотрела сначала на него, потом на Коршунова. На мордашке нарисовалось мучительное стремление понять. Алафрида не удержалась, что-то презрительно бросила: мол, не слушайте вы эту дуру, милорды боги. И украдкой покосилась на постель Коршунова.

Но взгляд не был намеком на нечто интимное, поскольку был обращен конкретно на алый лоскут парашютной ткани, приспособленный в качестве простыни.

– Короче так, командир,– быстро сказал Коршунов.– Беленькая твоя, рыженькая моя. Договорились?