Ярость - Никитин Юрий Александрович

Неожиданно картина резко покачнулась, все предметы на ней размазались. Быстрый взгляд вперед, вдоль стен, мелькнул потолок, нахмуренное лицо приблизилось к объективу. Поднялась рука, в которой что-то сверкнуло…

Изображение исчезло. Объектив вновь приближался к расплывающимся прутьям решетки, на этот раз очень медленно. В фокусе возникла комната. Все в комнате было мягким. Ковер глубоко проседал под ногами троих людей, которые старались надеть на молотящие руки человека смирительную рубашку.

Мало-помалу они побеждали. Все происходило в замедленных движениях, что создавало впечатление ритмичности странного балета, заранее отрепетированной сцены. Высокий человек связанными руками бил себя по бокам, откидывал голову, дико и беззвучно хохотал.

— Это был Блейз Харкер, — произнес в наступившем молчании Слайдер. — Дай-ка мне выпить, сынок. Ты тоже выпей, тебе это нужно сейчас.

— Вопрос стоит так, — говорил Сэм тысяче слушателей. Дайте нам кориум, на который мы имеем право, или я снимаю с себя ответственность за последствия!

Под всеми морями, под всеми империумными куполами толпы людей, затаив дыхание, смотрели на лицо Сэма, размноженное телевидением.

Башня Делавэр. Здесь на улицах не слышалось ни звука, и, может быть, впервые с момента сооружения башен стало слышно глухое гудение Путей.

— Рид, ты глупец, — голос Захарии звучал спокойно и замедленно. — Мы все знаем, что это трюк.

— Я ожидал этого ответа. Вероятно, вы и сами не верите в свои слова. Времени у нас мало — смотрите.

Картина сверкающего моря. Корабли небольшие, но построенные со знанием дела. Выглядели корабли мрачно. Ни один человек не показывался на палубах. Это были машины для разрушения, движущиеся вперед, чтобы выполнять свое назначение.

От заднего корабля отделился темный цилиндрический предмет. Корпус бомбы был в фокусе телекамеры. Бомба медленно и бесшумно скользнула в глубины венерианского моря. Бомба ударилась о дно, тут же фокусировка изображения изменилась, чтобы можно было видеть взрыв.

Далеко наверху, на флагманском корабле, Сэм установил звукопоглощающие панели и повернулся к вспомогательному экрану.

— Кедра Уолтон выбыла из башни Монтана час назад. Она направляется в башню Делавэр.

Сэм инстинктивно посмотрел вниз.

— Она знает, что происходит?

— Вряд ли. Она узнает из общественных экранов в Делавэре.

— Получила ли Сари снадобье?

— Как только стало известно об отъезде Кедры из Монтаны. Сейчас она его принимает.

Сейчас Сари держит в руках наркотик, который в подходящий момент подсунул ей Сэм через своих подручных. К этому порошку было примешано еще одно снадобье…

Нервы Сари испытывали удар за ударом. Те узы, которые еще сдерживали ее мозг в рамках нормы, порваны. Она готова к взрыву и ждет его как неизбежности, предопределенной условиями и окружением.

— Рид, — спокойно сказал Захария, — нас невозможно обмануть. Вы не разрушите Делавэр.

— Это была первая бомба, — сказал Сэм, — мы направляемся к Делавэру. Каждые пять минут мы будем сбрасывать по бомбе, пока не остановимся над вами, но и тогда мы не прекратим сбрасывать бомбы.

— Вы подумали о последствиях?

— Да, — сказал Сэм. — У нас есть радар и средства противовоздушной обороны.

Теперь Кедра должна направляться к крепости Харкеров. Она уже знает, что случилось. Она торопится помочь Захарии, которого она любила в течение столетий, и в этом кризисе она захочет быть рядом с ним.

— Еще бомбу, — сказал Сэм… Снова послышался гул толпы.

— Сдавайтесь, — сказал Сэм. — Семьи боятся отпустить короткоживущих на поверхность, боятся, что там им будет труднее ими управлять.

— Любой человек, пожелавший отправиться в вашу колонию, волен сделать это, — сказал Захария. — Любой человек в башнях свободен.

— Время отвлеченных споров миновало, — сказал Сэм, зная, что его голос звучит во всех башнях Венеры. — Слушайте! Дайте нужный нам кориум, или мы разбомбим башню Делавэр!!!

— Вы не сделаете этого, погибнет полмиллиона людей.

— Для вас это дешевая цена, чтобы помешать колонии, не так ли? Возможно, вы предпочтете погибнуть вместе с башней Делавэр, но как остальные бессмертные Делавэра?

На экране появились другие комнаты Совета — святыни больших семей башни Делавэр. Сэм поискал глазами Сари и увидел ее. Он хотел бы рассмотреть ее повнимательнее. Приняла ли она наркотик?

Она сидела неподвижно, но неожиданно ее руки, лежавшие на столе, яростно сжались, Сэм узнал то, что хотел.

— Ваш обман не подействует, — сказал Захария. — Ни один бессмертный не покинул башню.

— Значит, вы согласны скорее умереть, чем отдать немного кориума? — сказал Сэм. — Это ваше дело, оно касается лишь ваших семей, ваших жизней.

В комнате Совета появилась Кедра Уолтон. Краем глаза Сэм уловил всплеск зеленовато-золотистых волос, когда Сари подняла голову, увидел, как напряглись ее плечи под сверкающим ливнем. Глаза его были устремлены на Кедру.

Он был уверен, что так и произойдет. Между Кедрой и Захарией было слишком много десятилетий близости в прошлом, чтобы она не появилась сейчас здесь.

Сэм перевел взгляд на Сари. Захария тоже — но слишком поздно. Он слишком поздно понял, что произойдет, и не смог помешать этому. Расчет оказался верным. Действия Сари были предопределены. Она ненавидела Захарию и Кедру. Наступило мгновение критической массы.

В следующую секунду собрание бессмертных стало свидетелем безумной схватки и тщетных попыток оторвать Сари от горла Кедры.

Сэм нажал кнопку. Его лицо появилось на экранах общественных телевизоров далеко внизу, в башнях. Сэм крикнул:

— Харкер! Харкер! Я не могу связаться с вами! Включитесь! Отвечай, бессмертный! Отвечайте! Вы покинули башню?

Взорвалась еще одна глубинная бомба.

— Харкер, где вы? Если Харкеры бежали, кто остался у власти? Ответьте мне!

Внезапно на экране появилось лицо Захарии. Он тяжело дышал, из длинной царапины на щеке текла кровь. Но лицо его было бесстрастно.

Он сказал:

— Мы не бежали. Мы… — его голос потонул в реве толпы. Купол над ними дрожал от ударов бомб, и даже невозмутимые бессмертные казались испуганными.

Ужас заставил толпу взреветь. Люди требовали капитуляции. И тут Сэм допустил ошибку.

Он должен был отступить и предоставить событиям идти своим путем. Но вид Захарии, даже в такую минуту сохранявшего ледяное спокойствие, вывел Сэма из равновесия — ему захотелось разбить это гладкое, лишенное возраста лицо кулаком, вырвать признание поражения у этого несгибаемого бессмертного.