Князь - Мазин Александр

Пастухи-ополченцы, обнаружив перед собой не спасительные итильские стены, а все те же красные щиты киевлян, развернули лошадок и ускакали. Но к этому времени мост между островом и берегом уже пылал, а на стенах «царского города» городская и дворцовая стражи спешно готовились к обороне.

Штурмовать дворцовый комплекс нахрапом Икмор не стал. Посадил на стены напротив сгоревшего моста своих лучников (чтоб по ту сторону протоки не скучали) и занялся наведением порядка в захваченном городе.

Столица Итиля была огромна. И хотя большая часть ее населения прозябала в нищете, а главные богатства Итиля хранились во дворце хакана, в самом городе тоже было чем поживиться. Купеческие подворья представителей нескольких десятков стран (в том числе и киевское), особняки богатеев, склады, хранилища…

Получивший от Святослава строгое указание без толку не жечь и не резать, воевода Икмор указание выполнил. Силой взяли только «городки» византийцев и хорасанцев, которым хватило глупости запереть ворота. Остальных так, пощипали немного. Свои, киевские, подсказали: у кого, где и сколько. Простой люд не били, но все равно многие были в трауре: большая часть пеших ополченцев, погибших на полуострове, была из столицы. Впрочем, на русов семьи погибших обиды не держали, ругали в основном наместника.

Заняв Итиль, войско получило пару дней на отдых. Вино – рекой, еда – от пуза, девки – пока не надоест. Оттягивались за все время похода, за Семендер (тогда князь не дал своим повеселиться), за суровые воинские будни на месяцы вперед…

Духарев устроился на киевском подворье. Его принимали и ублажали с превеликим усердием. Причем не как славного княжьего воеводу, а как брата самого Мышаты Радовича.

Артема, когда тот, уже изрядно набравшийся со своими, решил ближе к полуночи проведать отца, тоже встретили по-княжьи. У парня глаза разбежались: не знал, какую из девочек в постель уложить. Решил проблему по-варяжски: уволок сразу троих. А Духареву предложили черноокую персиянку с плотным животиком и большим мягким ртом.

Насладиться ею Сергей не успел. Та реальность внезапно обрушилась на него…

… Рыжая девчонка топлес вертелась вокруг врезанной прямо в стеклянный стол стальной штанги, изгибалась, вытягивала поочередно длинные тонкие ноги. Серебряные высоченные каблуки, словно стилеты, целились в глаза. Она наклонялась, глядела между циркулем расставленных ног на Сергея, потряхивала грудками.

Рядом сопел какой-то мужик, лысый, с тройным подбородком, чавкал, пожирая что-то жареное, булькал пивом. На стриптизершу – ноль внимания.

Духарев залпом проглотил вино, поставил бокал (услужливый холуй тут же его наполнил), рванул на горле галстук, ослабляя узел.

Девчонка изогнулась кошкой, соски заскользили по зеркальной поверхности стола.

Духарев привстал. Массивное неповоротливое тело слушалось с трудом. Может, от выпитого, может, само по себе. Привстал, потянулся, поймал девчонку за туфельку. Туфелька слетела, но ножку Духарев удержал. Девчонка пискнула, скорее от неожиданности, чем протестуя. Духарев смахнул тарелку и бокал (попутно снес и посуду лысого), распластал девчонку на столе, зубами сорвал трусики.

Девчонка забилась всерьез, заверещала.

– Лежать! – рыкнул Духарев, одной рукой припечатывая ее к столу, а другой расстегивая ремень. Расстегивать было неудобно, мешало брюхо…

– Сергей Иваныч! Сергей Иваныч! – заворковал над ухом голосок.

Метрдотель.

– Сергей Иваныч, не здесь! Позвольте проводить вас в кабинет, там удобнее и люди…

– Люди?

Духарев повернулся, оглядел зал. Люди… Свиньи! Жрут, срут, трахаются… Свиньи все! Нет, не все… Вот нормальные мужики… А-а-а! Да это же его охрана!

– Убрать! – рявкнул Духарев. – Убрать всех на хер! На хер! Всех! Быстро!

Проклятый ремень наконец поддался. Девчонка перестала визжать, глядела блестящими перепуганными глазами…

… перепуганными глазами. Между стен еще метался отзвук его рыка. Персиянка отпрянула в угол: толстые черные косы с вплетенными красными лентами, голая, розово-глянцевая плоть…

И в следующую секунду – дверь с треском на пол, в проеме – Артем – без штанов, но с мечом.

– Батька!!!

Персиянка заверещала придавленным зверьком.

– Спокойно, Темка! – хриплым, севшим голосом произнес Духарев. – Это я так… Приснилось нехорошее…