Алюмен. Книга первая. Механизм Времени - Валентинов Андрей

Рядом вскочила Пин-эр, встала на телеге в полный рост, балансируя на краю. Эрстед запоздало понял, что она сейчас сделает, но остановить девушку не успел. Всплеснули рукава-крылья. Сверкнули лотосы на куртке.

– Прочь! Грязные свиньи-и-и!..

Ее голос опять сорвался на визг – как вчера. И... ничего особенного не произошло. Китаянка осталась стоять, как стояла. Замерла, прислушиваясь к себе. Неужели ину-гами за сутки растворился без остатка? Так быстро? Спастись от призрака мести, чтобы умереть во дворе облезлой пагоды...

Эрстед дивился собственному хладнокровию. Сейчас их убьют, а он думает черт знает о чем! Достав пистолет, он взвел курки – и услышал резкий, злой свист. Звук сорвал пружину, удерживающую равновесие, и мир завертелся безумной каруселью.

На телеге, расшвыривая багаж, взвился смерч. Когда он опал, в левой руке Пин-эр сжимала сломанную стрелу. За это время Волмонтович успел извлечь оружие из кобуры и выстрелить навскидку. Ближайший молодец, уронив алебарду, с воплем покатился по земле.

Остальные бежали к телеге.

Эрстед поднял пистолет, выцеливая лучника. Руку болезненно рвануло отдачей. Калибр – 0,5 дюйма, не шутка. Жаль, некогда ставить приклад... Отвечая другу, трижды грохнул пятизарядник князя, и двор заволокло пороховым дымом. Телега превратилась в грозовую тучу, и, сорвавшись с нее, прямо в дым вонзилась живая молния. Пин-эр двигалась с чудовищной скоростью; глаз не успевал следить за дочерью наставника Вэя.

«Она контролирует ину-гами. Они – единое целое!»

Эрстед повел пистолетом, выискивая цель для второй пули. Но из дыма никто не объявлялся. Звон стали. Тупые удары. Бульканье, хрип, стоны...

Вот теперь ему стало страшно по-настоящему.

...«Сюзанна» шла на всех парусах.

Берег таял в дымке за кормой, превращаясь в туманную полосу. Матросы сновали по вантам, распуская последние рифы. Свистел в дудку рыжебородый боцман. Ветер выдался попутный, грех не воспользоваться улыбкой фортуны. Юнга, драя палубу, вздыхал и косился в сторону рынды, ослепительно сиявшей на солнце, – когда же пробьют обед?!

В животе паренька явственно урчало.

Распугивая чаек, заглушая плеск волн, над шхуной к небесам возносился баритон Волмонтовича. Сегодня князь был в ударе. В лице английских моряков он обрел благодарную публику, развлекая команду ариями из комической «Платеи» Рамо. С бака летели взрывы хохота и бурные аплодисменты.

На полуюте, опершись на планшир фальшборта, стояли Андерс Эрстед и Вэй Пин-эр. Голова девушки белела свежей повязкой. Казалось, Пин-эр поседела за время схватки. Поднебесная не желала отпускать этих людей, однако пришлось.

– Я так и не смог выбраться на его похороны, – вздохнул Эрстед. – Лишь через год приехал на могилу...

Взгляд девушки был красноречивее любого вопроса.

– Я говорю о Франце Месмере. О моем учителе. Мастере... э-э... варварского ци-гун.

Пин-эр кивнула, сочувствуя. Долг перед учителем свят.

– Вернулся Бонапарт... Вы не знаете, кто это. Месмер скончался в тот день, когда император высадился во Франции. Европа тряслась, предчувствуя войну. В воздухе маячил призрак Ватерлоо. Границы перекрыли. Меня призвали на службу. Вроде бы мне не в чем себя винить. И все же... Надеюсь, он понял и простил. Он был мудрым человеком.

Не сговариваясь, оба наклонились к мешку, лежавшему у их ног. Тихо подойдя, капитан «Сюзанны» с интересом наблюдал, как странная парочка извлекает дешевый ларец. Девушка открыла крышку. Внутри, огражденная со всех сторон тонкими решетками из металла, покоилась мумифицированная голова собаки.

– Никакой электрической активности, – заметил Эрстед. – Как я и предполагал. Ларец нейтрален. Капитан, не найдется ли у вас чего-нибудь тяжелого?

– Пятифунтовое ядро, сэр?

– Вполне.

Выслушав приказ, матрос через пару минут принес ядро.

– Весьма вам признателен.

Эрстед уложил ядро в мешок. Туда же Пин-эр опустила шкатулку – и принялась тщательно завязывать узел.

– Кого хороним, сэр? – капитан еле удерживался от смеха.

– Ошибки молодости, сэр...

Почесав в затылке, капитан не стал уточнять.

Двое подняли мешок, подержали над планширом – и разжали пальцы. «Саван» без всплеска исчез в воде. Пин-эр беззвучно шептала молитву. Эрстед перекрестился. На баке смолк баритон князя – Волмонтович всегда отличался чуткостью к смерти.

Прошлое осталось за кормой, тая в жемчужном тумане. «Сюзанна» держала курс на юго-запад, навстречу таинственному будущему. «Прощайте, герр Алюмен! – в плеске волн насмешкой, опасным намеком звучали слова лжесекретаря. – Глядишь, свидимся...»