Эпоха мёртвых. Начало - Круз Андрей

Ага. Капитан милиции Хвощов, Центральное следственное. Интересно, чему он тут следовал и как сюда попал? Не с теми ли был, кто к нам в гости пожаловал? Например, искал с целью «задержать», а кто-то с ним искал с целью «завалить». И чтобы потом не возникало разногласий, «завалил» сначала капитана Хвощова с коллегой. Как знать, как знать…

В общем, похоронил я погибших оперов, заблокировав двери «Сонаты» изнутри. Авось не доберутся до них мертвяки, которых тут пока ещё совсем немного. А сам вернулся в машину, и мы поехали дальше, вскоре выбравшись на Ленинградское шоссе. И так, понемногу, добрались было до поворота на Шереметьево, но на развязке валялся перевёрнутый фургон, возле которого гуляла парочка мертвяков, и мы поехали дальше, до Химок. Там развернулись в обратную сторону, планируя уйти в Хлебниково мимо шереметьевских аэропортов, через Лобню, там проезд всегда свободный. По крайней мере, до этого поворота у нас маршрут хорошо разведан, а что сейчас на Дмитровке делается — никому не известно. Да и по Ленинградке шёл уже плотный поток машин. До пробки далеко ещё, но движение очень оживилось, народ валил из Москвы. Давно пора.

К нам, идущим впритык друг к другу в заметно внедорожных автомобилях, с оружием, которое мы давно уже не прятали, приглядывались, пытаясь, видимо, вычислить нашу ведомственную принадлежность. Хотя я про себя, да и не про себя, начал именовать нас «партизанами». А что, вполне подходящее название для наших иррегулярных формирований. Не бандформирование, всё же мы стараемся вести себя хорошо, а самые настоящие партизаны.

Едва мы вывернули на боковую дорожку, ведущую на Международное шоссе, сзади послышался вой сирен. Через поток машин напролом пёр чёрный «Ауди А8», номера с флагами, а за ней вплотную несся чёрный «Геленд» с охраной, тоже сверкая «люстрами».

— Ты гля, похоже, кто из вождей народных на крыло встал? — слегка толкнул меня Лёха, показывая на всё же прорвавшиеся слева от нас автомобили. — В дальние края дёрнул?

— Может, и не вождь, а просто приближённый кто, — пожал я плечами. — Эти номера с флагами кто только не таскает, тот же наш Бурко с такими же флагами катается.

В другое время я с удовольствием бы образовал помеху вождёвской машине, но сейчас было не до шалостей, мы должны были выполнить всё, что запланировали, без проколов и неожиданностей. Не до разборок нам сейчас.

Обе чёрные машины свернули на развязке к аэропорту, мы следом за ними, изрядно отставая, а вот перед ними по правой полосе изгибающейся развязки шли два зелёных бэтээра с серьёзно экипированными бойцами, сидящими на броне. Они почти не обращали внимания на нагонявшие сзади машины с мигалками, и ничего бы, наверное, и не случилось, если бы водила «ауди» не проявил свои господско-холуйские привычки, не нажал на пупочку ревуна, нагоняя броню. Мол, знай своё место, бойся, пади, гляди, кого везу. Сирена рявкнула, и совершенно неожиданно головной БТР резко свернул влево, загоняя чёрный немецкий седан на откос слева от дороги. Охрана во внедорожнике успела среагировать только включением такой же сирены, и второй борт, идущий следом, долбанул его своим задранным стальным носом прямо в среднюю стойку.

Удар был сильным, сидевшие на броне чуть не посыпались вниз, схватившись кто за что, но удержались. Высокий квадратный внедорожник брызнул мелкими осколками стекла, опасно качнулся влево и затормозил своим сверкающим хромом носом прямо в багажнике хозяйской «ауди», смяв его беспощадно и развернув машину на скользкой прошлогодней траве откоса поперёк движения, носом прямо в огромное колесо бэтээра. Охрана вылетела из «Геленда», как черти из табакерки, и наткнулась рылами на добрый десяток стволов, смотрящих на них с брони.

Я резко сдал к обочине и притормозил. В середину этой разборки нам точно влезать не следовало, но посмотреть хотелось, порадоваться за людей. Шмель с Сергеичем тормознули тоже.

Из «ауди», крича и размахивая руками, лез кто-то маленький, в костюме с галстуком и в пальто нараспашку. Лицо показалось мне знакомым, наверняка в телевизоре видел, но кто это такой, я вспомнить так и не смог — портреты членов правительства я точно не коллекционировал и у себя в сортире не развешивал. Маленький орал на вояк, покраснев, как свёкла, за ним бегал ещё какой-то холуй в пиджаке, то ли водила, то ли охрана. Четверо же охранников из «Геленда» стояли, задрав руки в гору, боясь даже глазами моргнуть. У военных, всех явно непризывного возраста, выражение лиц к хамству не располагало. Только главный не просёк поляну и вёл себя, мягко говоря, провоцирующе.