Рождение победителя - Каменистый Артем

Я был уверен, что не смогу уснуть — и минуты спокойно не пролежишь в такой обстановке. Но когда в очередной раз продвинул в пылающее нутро костра прогоревшие дровишки и стал подумывать, что надо бы подложить под руку порцию свежей сырятины, начал подремывать. Клюнув носом первый раз, удивился. Решил, что время еще не позднее, чтобы отрубаться и надо еще много чего сделать. Силы, конечно, в минусе, однако если поискать, должно хоть немного найтись. Нечего валяться: замерзнуть можно, да и волки где-то неподалеку бродят. Не готов я к серьезной ночевке.

Но все эти мысли бесследно растворились в бездне отупевшего от усталости мозга. Холод, боль, нытье в натруженных суставах, неудобное ложе — ничто не помешало. Я, без пяти минут граф Мальрока, привыкший спать на единственной замковой перине, неподалеку от никогда не гаснущего камина, вырубился на куче сырых сучковатых веток перед дымным костром, трещавшим сырыми дровами. Сверху доставал мокрый снег, сбоку поддувал холодный ветер. Но честное слово — с самого лета не спал так комфортно.

Странно, но я ни о чем не жалел. Как бы мне ни было хреново, подспудно подогревала непонятно откуда взявшаяся уверенность: все что делаю — правильно. Ну или почти правильно. Хотя бы на месте не сижу — пытаюсь барахтаться.

Однако до утра эта уверенность не дожила…

* * *

Проснувшись, я едва не застонал: холод сковал левый бок, а все остальное оккупировала ноющая боль, доходящая до острой в местах, куда впились неровности неказистого ложа. Мрак кромешный — костер прогорел, кольцо тлеющих веток, уцелевших по краям, освещает лишь присыпанный пеплом пятачок выжженной земли отделенный черным кольцом прогретой почвы от тонкого белого покрывала выпавшего снега. Ветра нет, с неба тоже ничего не сыплется, но назвать обстановку безмолвной нельзя — где-то за сырой стенкой моего шалаша раздаются странные утробные звуки и шум сминаемой сухой растительности. Там кто-то бродит. И судя по всему не в одиночку.

Я давно уже не верю в хорошее, и сразу заподозрил — это не Дед Мороз со Снегурочкой и не стая зайчиков. Черно-серые приятели доели лошадку и решили навестить ее хозяина. Вряд ли они раскаялись и захотели принести мне свои извинения. Похоже, тварям не хватило конины, и они не прочь закрыть продовольственный вопрос человечиной. Я, разумеется, как раз против, но что могу поделать? Пик вечерней активности остался в прошлом — деградировал еще круче. Убить несколько волков? Не смешите. Но и сдаваться рано.

Что мы имеем? Имеем мы, по всей видимости, все тех же четырех тварей очень похожих на крупных волков. Не верится, что рядом могут действовать две стаи. Раз так, то звери не голодны — они только что умяли лошадь. Но и назвать их стопроцентно сытыми язык не поворачивается — ведь сюда они пришли не просто так.

Что из этого следует? Отсюда следует, что животы у волков набиты, и звери вряд ли будут столь же агрессивны, как днем. Но и смотреть на меня влюбленными глазами не станут. Надо действовать, если не хочу оказаться там же, где моя лошадка.

Почему-то одна мысль о том, что меня могут сожрать хищники, вызвала приступ паники. Нет — я не люблю смерть во всех ее проявлениях, но ТАКУЮ почему-то боюсь гораздо сильнее, чем гибель, допустим, от попадания проглоченной сосиски в бронхи или приземления головой об бетонный козырек подъезда. Я почему-то совершенно точно знаю, что ТАК мне помирать нежелательно.

Удивительно, как много бреда выплывает в стрессовых ситуациях. Но одна польза есть — истощенный организм напрягся и выдал порцию адреналина. Лучший допинг, по счастью не запрещенный олимпийским комитетом — даже мертвого способен поднять, что частенько используют реаниматоры, делая укол в сердце.

Звери пока что не разобрались с устройством моего шалаша, или просто опасаются приближаться к остаткам костра. Но это не затянется навечно — в любой миг могут заняться мною всерьез.

Поднявшись все с тем же хрустом, не сдержал болезненного стона и, перепугавшись еще больше, бездумно ухватил охапку заготовленных с вечера веток, швырнул на тлеющие угли. И тут же проклял себя за тупость — сырые дрова окончательно погасили и без того скромное сияние, выдав вместо огня облако удушающего дыма.

Шум за шалашом усилился, на фоне снега я отчетливо различил тень, пробирающуюся в моем направлении. Ухватив тлеющую деревяшку с яростным криком ткнул огоньком в морду самой любопытной твари. Волки существа опасные, но это просто звери. Вот и этот не исключение — испугавшись крика и огня, пулей отскочил назад, рыкнул, растворился в кустах. Недалеко ушел — несколько шагов, но в этом мраке разглядывать его бесполезно.