Метро 2033. Хозяин Яузы - Калинкина Анна

И его вдруг отпустило. Он окончательно вернулся в реальность. Дворец – вовсе не замок вампира, а обветшавшее здание, на котором свили себе гнездо вичухи. А стены оплели пауки. И это не Кремль, раз звезда наверху не красная. Федору стало стыдно за свою панику.

А Фил уходил как раз туда, к высотке. Его фигуру уже почти невозможно было различить, но Федору показалось, что он видит, как Фил сорвал противогаз, рассмеялся от удовольствия и беспечно зашагал куда-то по мертвому городу.

Федор знал, что далеко ему не уйти. Они уже ничего не могли поделать, и все же стояли и смотрели, как завороженные, вслед безумцу.

Федору показалось, что зрение его невероятно обострилось, и благодаря этому он заметил темную тень, молнией скользнувшую по фасаду высотки вниз, навстречу одинокому путнику.

Фил и в самом деле сорвал противогаз – тут Федор не ошибся. Он жадно вдыхал воздух, ароматы цветов, листьев и травы. Господи, какие запахи – ведь лето в разгаре! Как он мог столько лет жить без этого? Голова болела, он провел рукой по лбу, потом поглядел – на руке была кровь. Интересно, кто это его так? «Ладно, – подумал он, – я ненадолго, я только посмотрю на то место, где мы так часто с Машкой бывали. А ведь она могла бы уцелеть. Я так уговаривал ее в тот вечер остаться у меня, а она все твердила, что не хочет расстраивать маму. Просила меня заехать за ней на следующий день. Мать ее меня терпеть не могла почему-то. А на следующий день я как раз спустился в метро, чтоб ехать к ней, – и тут началось! Я сразу понял, что у Машки никаких шансов не было – от их дома до метро минут двадцать пешком, ни за что не успеть было. А ведь если б она была со мной, может, и я бы не стал таким никчемным».

Сладкий запах цветов одурманивал, опьянял. Вскоре Филу стало казаться, что подземка была лишь страшным сном. А сейчас все в порядке – он идет в кинотеатр «Иллюзион», он вспомнил название, и там, в фойе, его уже ждет Маша и сердится, что он опаздывает. Только почему-то фонари не горят, и в окнах нигде нет света, но Фил не стал задумываться об этом. Вот уже и серый портик, сейчас он увидит ее.

Там, внутри, и правда кто-то уже поджидал его. Он вдруг почувствовал жгучую боль в спине, и за секунду до того, как для него все кончилось, успел еще раз вдохнуть свежий ночной воздух, пахнувший неведомыми цветами.

Федор не был уверен, в самом ли деле он услышал слабый крик Фила, или это ему только почудилось, но он был уверен, что с Филом покончено. К действительности Федора вернул гневный окрик Данилы. Старик возился, торопливо разбирая вторую лодку, а девушка помогала ему.

Федор настороженно слушал голоса ночи, готовый стрелять в любой момент. Со стороны большой реки доносилась целая какофония звуков: мощные всплески, словно гигантская рыба ударяла по воде хвостом, тревожные крики птиц. С башни замка тяжело сорвалась вичуха и, мерно взмахивая крыльями, некоторое время кружилась в воздухе над головой у путников, словно прикидывая, не выцепить ли кого-нибудь из наглых людей, бесцеремонно вторгшихся в ее охотничьи угодья. Федор, судорожно сжимая в руках оружие, следил за ней, понимая, что против такой туши нужно что-то помощнее автомата. Мысленно он подгонял старика, возившегося с лодкой, по его мнению, непозволительно долго. Лучше бы бросил свою бандуру, все равно вряд ли на нее здесь кто-нибудь позарится. К счастью, вичуха, видимо, заметила на реке что-то более интересное для себя, и несколько взмахов могучих крыльев унесли хищницу вдаль.

Наконец, плавсредство превратилось в длинный тяжелый сверток, и Федор по знаку старика взялся за один конец. Тут же дала себя знать боль в раненой руке. «А я-то думал, удастся поберечься», – с досадой подумал он, закусил губу.

Они двинулись от реки через пустырь, где среди высокой травы была протоптана тропинка. Кто проложил ее здесь – звери или люди? Федор поднял голову и вдруг далеко впереди увидел в небе красный огонек – или ему показалось. Резко остановился. «А ведь Кремль уже близко», – сообразил он. Старик оглянулся, вновь гневно буркнул что-то.

Данила вел их одному ему известным путем, пробираясь между полуразрушенными кирпичными стенами. Они пролезли в какой-то лаз, некоторое время шли по подземной штольне – под Яузским бульваром, как понял Федор из бормотания старика. В этой штольне они оставили лодку. Здесь же старик наполнил водой, которая тонкой струйкой текла из трубы, все имевшиеся у них пластиковые емкости. Он заявил, что вода здесь хорошая, чистая.

Потом они опять ненадолго выбрались на поверхность – прямо перед ними оказался дом, второй этаж которого был украшен двумя белыми фигурами, мужской и женской. Мужик держал на плече что-то вроде пилы, а женщина – винтовку. И при первом же взгляде на нее становилось ясно – оружие ей дали зря: казалось, мужик доверил ей винтовку на время, а она не знает толком, что с ней делать.

Федор засмотрелся было на них, но тут послышался рев сзади, с бульвара, и они поспешно пошли вперед. В подвале одного из ближайших домов обнаружился выложенный кирпичами подземный ход. Здесь было очень неуютно, тесно и сыро, и Федора не оставляло ощущение, что кто-то следит за ними из темноты. Он был рад, когда они вновь поднялись наверх и оказались на улице, заваленной разным мусором и сухими ветвями деревьев.

Но и по улице они шли недолго. На пересечении с другой улицей заметили какое-то движение и остановились. Странное существо приближалось к ним. Старик, тихо чертыхнувшись, посветил фонариком – и в луче света Федор с содроганием увидел жуткую, похожую на череп, морду стигмата.

Раньше ему не доводилось видеть стигматов, но от сталкеров он нередко слышал о них. Создание, подбиравшееся сейчас к ним, походило на истощенного до предела гиганта, передвигавшегося на четвереньках. На его морде – или лице, Федор не знал, – выделялись громадные челюсти с торчащими зубами. Ноздри были словно растянуты, а ушей не видно было вовсе – их роль выполняли незаметные щели у основания черепа. Федор прикинул, что если бы стигмату вздумалось подняться на задние конечности, то он оказался бы почти вдвое выше любого из них. Передвигаясь, стигмат смешно, очень по-человечески, сжимал «руки» в кулаки, подгибая пальцы с длинными когтями. Федор знал – на внутренней стороне каждой четырехпалой ладони находится глубокий продолговатый шрам, в котором прячется недостающий, пятый палец, превратившийся в длинное смертоносное жало – ему и были обязаны стигматы своим названием.

Из-за сходства мутанта с человеком смотреть на него было особенно жутко. Свет вовсе не смутил стигмата, наоборот, существо еще быстрее поползло к ним. На подмогу к нему сзади спешил второй.

– Уходим! – крикнул старик и махнул рукой назад. Они развернулись и кинулись обратно по улице.

Далеко они не ушли. Возле огромного безмолвного дома свернули в распахнутые железные ворота, снова повернули – и спустившись, оказались в просторном захламленном подземелье. Федор, задрав голову, рассматривал высокие своды, кирпичные арки, теряющиеся в темноте коридоры. Под потолком проходили толстые трубы, под ногами хлюпала вода, на полу валялся всякий строительный мусор и виднелись следы когда-то побывавших здесь людей – пластиковые бутылки, сломанные стулья. Кое-где торчали даже ржавые остовы машин, на некоторых были написаны в ряд непонятные цифры.

Данила вел их все дальше просторным коридором. (Федор успел заметить не такой уж старый с виду трактор и пару заржавевших мотоциклов.) Они прошли мимо нескольких затопленных помещений, спустились по ржавой железной лестнице еще ниже, и наконец, оказались в небольшом отсеке, не таком захламленном, как другие. Вход в него был закрыт металлической сеткой, которую старик отодвинул, а потом вновь закрыл. Здесь было не так уж сыро и устроено что-то вроде лежбища – настелены доски и тряпье навалено поверх них.

Данила стащил противогаз.

– Здесь можно передохнуть. Метро рядом, но мы сегодня уже не попадем туда. Костюмы снимайте, надо их спрятать – не здесь, а где-нибудь поблизости, чтоб не утащили.

– Сюда кто-то может прийти? – спросил Федор.

– Запросто, – сказал старик.

Здесь было прохладно, пахло гнилью, отходами человеческой жизнедеятельности. Федор так устал, что буквально рухнул на прелые тряпки, даже кислый запах его не смутил. Неля тоже опустилась рядом, словно силы у нее разом кончились.

Если бы с ними был Фил, он опознал бы те самые легендарные подвалы Солянки, служившие когда-то солевыми складами. Потом люди находили им и другое применение, но к тому времени, как случилась Катастрофа, подвалы стояли заброшенными, и чаще всего туда забредали лишь бомжи, а еще любители старины и острых ощущений иногда приходили на экскурсии.

По летнему времени отдельные смельчаки даже пытались там жить. Данила об этом месте знал от сына – парень любил еще в той, прежней жизни ходить сюда с товарищами. Данила тогда не подозревал, как ему пригодятся эти подвалы. Но каждый раз, как он оказывался здесь, у него болезненно сжималось сердце. В тот самый день, разделивший жизнь на «до» и «после», его мальчик как раз собирался сюда. Как теперь узнать, что с ним случилось? Данила корил себя, что ругал парня за разгильдяйство – но кто ж знал, что все так обернется? Наверное, парень в тот жуткий день погиб. Если б оказался в метро, постарался бы вернуться на родную Бауманскую, хотя кто знает? Чужая душа – потемки. Может быть, Валентин не хотел возвращаться к отцу.