Обладатель - Иванович Юрий

– М-да! Хороши детки!

– Ты не сердись на них, они хорошие и самые лучшие в мире. И если папа там чего высказал, не обращай внимания, он не со зла…

– Да ладно тебе, он нормальный мужик, и я его понимаю, – признался Загралов. – Будь я на его месте, сам бы за шиворот такого типа как я, с лестницы спустил бы. Наверняка ведь желает для своей дочери не меньше чем принца или олигарха какого-нибудь?

– Ой! Лучше не напоминай! – скривилась девушка как от лимона. – Ты бы только знал, какие они все гадкие, противные, лживые, подленькие и мерзкие. И смотрят на меня так, словно я для них выгодное вложение капитала. Фу! Вспоминать противно! – опять заглянув в полные удивления глаза мужчины, она хоть и смутилась, но осталась рассерженной: – Ты думаешь, если красивая и прекрасная, так и любой мужчина у моих ног готов ко всему что угодно? А фигушки! Нормальные, честные и добрые парни – подойти не решаются или сразу считают себе неровнёй мне. А всякие пройдохи, наглые и беспринципные так и пытаются поиметь, невзирая ни на что. Я потому и люблю компании, где могу заявиться в каком угодно наряде, где меня никто не знает и где люди попроще. Такие как Базальт, мне всегда импонировали основательностью и солидностью; такие как ты – весёльем, открытостью и бесшабашностью; такие как отец – владыки собственного слова.

– О-о-о! Ушам своим не верю, – изумился Иван. – Это я-то весёлый? Или Леночка тебе ничего не рассказывала про мои беды?

– Да так, в общих чертах, что тебя обокрали. Зато она подробно описала, как вы дрались с хулиганами в сквере и как ты волок Базальта на себе. Так что я даже представить себе не могу, каким ты станешь, если все твои проблемы разрешатся и ты вновь станешь как прежде.

Мужчина изумлённо таращился на заумно рассуждающую красавицу:

– Такой мысли мне даже в голову не приходило. Да у меня тогда рот от смеха закрываться не будет. Ха-ха!.. Но ты так и не перечислила все причины, по которым ты меня не выгоняешь не улицу.

– Ага! Вот тебя что заинтриговало? – она хитро и многозначительно заулыбалась. – Я оптимистка, и верю что при желании и усердии все складывается хорошо. И только – хорошо. Вдобавок я уверена, что мужчин-импотентов на все триста процентов просто не существует в природе. Ну и наконец, я люблю экспериментировать…, – она своей рукой подняла над поверхностью воды свою великолепную грудь, и вставила сосок в губы мужчины: – …Поэтому начинай ласково и нежно двигать язычком… Теперь смелей…, и старайся разнообразить…

В спальню они перебрались только через час. Но и там суровая экспериментаторша, инициативная целительница, учительница и экзаменаторша в одном лице не давала сомкнуть Ивану глаза почти до самого утра.

Не иначе как обильное поглощение кофе вызвало такую интенсивную бессонницу.

Заснули, когда ещё было темно, но подступающий рассвет чувствовался совсем рядом. Причём сон сковал Загралова так крепко, что он вынужден был проснуться лишь от прямых солнечных лучей, бивших в глаза. Ни шевелиться, ни даже открывать глаза не хотелось. Зато очень важным показались мелькнувшие в коротком калейдоскопе сны. И первым делом, не отвлекаясь на окружение, Иван попытался чётко всё вспомнить и прогнать в сознании.

Вначале перед глазами возникли буквы и цифры зашифрованного в сигвигаторе текста. Отчётливо, шрифтом не менее чем четырнадцатым, а то и шестнадцатым, текст не просто стоял перед глазами в виде каких-либо отдельных строчек и абзацев, а воспринимался сразу весь. Словно сразу на трёх склеенных торцами листках.

"Видимо даже в такой обстановке мозг пытается разобраться в тайне, – сообразил Загралов. – Переутомление, вызванное пьянкой, большим количества кофе и…, ладно, пока шевелиться и оглядываться не буду, а то вдруг проснётся, а мне не мешало бы хорошенько подумать…"

Второй сон, а может просто его отдельный отрывок или серия, смотрелся несколько дико: Иван показался себе маленьким, словно вернувшимся в детство десятилетним пацаном. И он вроде как на экскурсии по дну какого-то неглубокого, расположенного в тропическом лесу ущелья. Причём едет не на чём-то, а на ком-то, просто сидя у мощного мужчины прямо на плечах. Вначале показалось, что это отец. Слишком похожа была шевелюра, за которую он держался. Потом рассмотрел свой палец с обручальным кольцом и, переведя взгляд, свои вполне взрослые ноги в туфлях. Рассмотрел по чему именно вышагивал носильщик: по шевелящимся змеям! Причём многие из них бросались на мерно шагающие ноги и с шипением кусали их. Порой подпрыгивая до колен и даже до бёдер. Но человек невозмутимо, словно бесстрастный робот передвигался дальше. И рассмотреть его ну никак вначале не удавалось, а произнести хоть слово – невозможно, словно рта не существовало. Пришлось пассажиру свеситься чуть вперёд и в сторону, и только тогда встретился с взглядом несущего его человека и рассмотреть его лицо.

Знакомое! Очень похожее лицо! И не пришлось долго вспоминать – на кого. Тот самый полицейский! Тот самый, который помог в сквере, во время побега от превосходящих вражеских сил!

Пока пребывающее во сне сознание подобный нонсенс осознало, полицейский вдруг улыбнулся и дружески подмигнул. Ещё и пробормотал что-то, но разобрать слова не удалось из-за страшного скрипа: прямо на них, падало росшее прежде на крутом склоне, гигантское дерево. Крона заслонила солнце, рывок в сторону и падение прямо на сотни шевелящихся, шипящих змеек. И темнота. Короткая, правда…

Потому что сразу же следующая часть сна пошла, самая короткая. В поле зрения появился сам сигвигатор. Причём так, словно при макросъёмке. То есть он казался неким огромным объектом медленно летящим и вращающимся в пространстве. А судя по парочке мелькнувших искорок на чёрном заднем плане, то в пространстве космическом. Причём устройство вращалось не постоянно, а только до определённого момента, а потом так и замерло: вид с торца, вернее с угла на две стороны, торцевую нижнюю возле экранов, и боковую. Ни самих экранов ни выпуклостей при этом видно не стало. Три коротких мгновения такого обзора и …конец серии.

Последний отрезок – вновь буквы и циферки. Вновь все три листа, словно единым, цельным куском текста. Конец просмотра.

Тёплые солнечные лучи уже изрядно нагрели лицо, выползли на грудь, а разум всё пытался связать все серии воедино.

"Да что тут связывать? Три отрезка явно на одну тему. Только и непонятно, как во сне оказался полицейский, ущелье, змеи и падающее дерево? Каким боком оно тут примазывается? И что это у меня за странные фантазии по поводу передвижения? Ну катал меня отец в детстве таким образом и что? Какой-то нереальный, в самом деле дикий сон… А лицо у него и в самом деле вроде знакомое… Кстати! С родителями я так и не связался! Надо будет это сделать немедленно! Вот только доберусь до квартиры Кракена… Если конечно меня сразу отпустят…"