Рождение победителя - Каменистый Артем

Вскинул руки, перехватывая Штучку за самый конец древка. Лезвие ударило снизу вверх, юркнув под правую лапу глубоко взрезало подмышку. И тут же понеслось дальше, вспарывая податливую плоть, достигло локтевого сгиба, поработало на всю глубину. Все — у меня осталось мгновение, чтобы уйти.

Рывок назад. Тварь вслед машет лапой, но та больше не слушается — летит безвольной плетью, цепляясь ладонью за землю. Видимо удачно подрубил сухожилия, как и рассчитывал.

Монстр развернулся, пустил в ход левую конечность. Но я, когда сытый, живое воплощение скорости — матово-черный острый набалдашник вместо того, чтобы негодующе опуститься на мою макушку, проносится впустую, глубоко зарываясь в рыхлый перегной.

Тварь, нехорошо таращась поврежденным глазом, окончательно теряет равновесие, припадая на раненную ножку. Высунуть свой левый «бур» быстро тоже не может — он глубоко зарылся, а правая «лопата» без «Виагры» вряд ли поднимется. Я, само собой, не в силах справиться с искушением: ринулся назад, спрятал лезвие Штучки, приставил торец к зрачку, вернул оружие в боевое положение.

Глаз взорвался, обляпав меня липкой мерзостью с головы до ног. Амед говорил, что копач быстро заращивает повреждения роговицы? Ну вперед — пусть продемонстрирует чудеса регенерации.

Монстр, яростно ревя, вырвал из земли левую лапу, начал слепо размахивать ею перед собой, надеясь зацепить мучителя. Он не мог видеть как за спиной из скопища веток выбирается сгорбившаяся фигура закованная в латы. И взмах топора тоже не заметил.

Тук не подвел: не пытаясь замахиваться на невозможное атаковал поврежденную ногу. Доводилось мне видеть, как этот сильный человек в один удар сносит приличное деревце, вот и сейчас то же самое проделал. Нет — одного удара не хватило. Но горбун бил и бил, с дивной скоростью. А я, обойдя тварь сбоку, угостил ее в голову со своей стороны, отвлекая. Ослепший дезориентированный монстр, атакуемый с разных сторон, представлял собой жалкое зрелище. Его разделывали будто выброшенного на берег кита, а он лишь орал неловко отмахиваясь «буром».

Тупая гора вонючего мяса. И чего я поначалу так испугался? Это все Зеленый виноват — панику развел.

После пятого удара копач рухнул, глубоко зарывшись в лесную подстилку. И тут же на его плечо из скопища ветвей прыгнул Амед. Припал на колено, высоко поднял сомкнутые на рукояти кинжала руки, со всей дури вбил узкое длинное лезвие в макушку.

Тело твари еще не начало корежиться в агонии, а я уже не обращал на нее внимания. Не знаю почему, но хескам в вопросе убийства доверяю безоглядно. Если дать им возможность, то клиент неизбежно умирает, и такие исключения как я лишь подтверждают правило. К тому же у этого монстра макушка слабое место.

Меня теперь занимал второй. Тот самый крикун, или носач, а может нюхач. Да неважно уже — затих он что-то. Нет — я не соскучился по его чарующему голоску, но как-то это все подозрительно.

Вот только теперь разглядел. Уродец метра полтора ростом. Тоже антропоморфен, весь какой-то серо-бурый, морщинистый, корявый, нескладный, несимметричный. Со спичками-руками заканчивавшимися веером кривых когтей, с громадным расширяющимся к кончику мокрым носом, с мелкими глазками глубоко спрятавшимся над ним. Этой мумии гномика-великана место в стеклянной бочке с формалином, а он карабкается по вывороченным корням с явным намерением добраться до Альры. Та молча обстреливает его с господствующей позиции, причем успешно — «карлик» напоминает подушку для булавок. Но не похоже, чтобы его это сильно беспокоит.

Бежать за арбалетом некогда — тварь вот-вот доберется до девушки. Метод скоростного спуска с поваленного дерева пришлось повторять в обратной последовательности, а затем мчаться по стволу.

Добрался до комля вовремя — Альра как раз отложила лук в сторону и взялась за короткий меч, пытаясь им пощекотать когтистые лапки. «Карлик» с завидным проворством успевал их одергивать и подтягивался повыше, примеряясь половчее ухватить рыжую за сапожки.

Даже длины Штучки не хватало, чтобы до него достать, а лазить с нею по переплетению корней затруднительно. Выхватив из ножен матийца я от души размахнулся, швырнул. Попасть острием не получилось, но это и не потребовалось — удар клинка по непонятно за что цепляющемуся «гномику» сработал как и задумано. Тварь, повторив свой коронный визг, полетела вниз, вращаясь в полете. Приземление было «удачным» — на макушку. Человек бы убился, а эта мерзость села, начала трясти головой, пытаясь сфокусировать зрение. Последнее, что она увидела в своей темной жизни: как громыхающая железом фигура на бегу замахивается огромным топором.