Третье Правило Волшебника, или Защитники Паствы - Гудкайнд Терри

Энн, ты же, наверное, представляешь себе, насколько я занята? От этих докладных записок у меня уже голова идет кругом, но ведь все от меня зависят, все ждут моего решения. И где только ты находила время на все остальное, учитывая такое количество бумажной работы?

Ты читаешь докладные? Верна, да ты, я гляжу, тщеславна! Или гораздо более сознательная аббатиса, чем я!

У Верны отвисла челюсть.

Ты хочешь сказать, что докладные читать не надо?!

Ну, Верна, иногда в них попадаются важные сведения. Из докладной ты узнала о пропаже коней. Мы могли бы легко купить лошадей в любом другом месте, но взяли их из дворцовых конюшен для того, чтобы оставить знак. Мы могли бы заплатить за тела, вместо того чтобы идти по столь сложному пути, но тогда ты не смогла бы поговорить с могильщиком. Мы позаботились оставить тебе достаточно следов, чтобы ты обнаружила правду. Некоторые из этих следов были запутанными, но ты проделала отличную работу и пришла к верному выводу.

У Верны вспыхнули щеки. Она ни разу не задумалась о том, что тела аббатисы и Натана были обнаружены в комнате уже завернутые в саваны и готовые к погребению. Этой подсказки она не заметила.

Но должна сознаться, — продолжала Энн, — что я не утруждала себя чтением докладных. Для этого существуют помощники. Я просто сказала им, что они должны исходить из собственных суждений и здравого смысла, а потом время от времени брала некоторые докладные, с которыми они работали, и проверяла, какие меры ими приняты. Это заставляло их с должным вниманием относиться к работе из опасения, что я сочту неудовлетворительным решение, принятое ими от моего имени.

Верна была ошарашена.

Ты хочешь сказать, что я могу просто-напросто разъяснить моим помощницам или советникам свою политику, а потом отдать докладные им? Мне не обязательно их читать? Не обязательно их визировать?

Верна, ты — аббатиса. Ты вольна делать все, что хочешь. Ты правишь Дворцом, а не он — тобой.

Но сестры Леома и Филиппа, мои советники, и Дульчи, одна из моих помощниц, наперебой твердят мне, что я должна это делать. Они настолько опытнее меня! Они дали мне понять, что я не справлюсь со своими обязанностями, если не буду лично принимать решения по докладным.

Да? — немедленно ответила Энн. — Так-так! Полагаю, будь я на твоем месте, Верна, то я бы не столько слушала, сколько говорила. У тебя неплохо получается метать грозные взгляды. Вот и пользуйся этим.

Верна ухмыльнулась, на мгновение представив себе сценку, которая разыграется сегодня утром в приемной аббатисы!

Энн, а что у вас за задача? Что вы намерены сделать?

Мне предстоит провернуть одно небольшое дельце в Эйдиндриле, а потом, надеюсь, я смогу вернуться во Дворец.

Ясно, что на этот вопрос Энн отвечать не собирается. Верна подумала, о чем еще нужно спросить и о чем уведомить аббатису. Ей вспомнилась одна важная вещь.

Уоррен увидел пророчество. Его первое, он сказал.

Наступила долгая пауза. Верна терпеливо ждала. Когда же ответ пришел, то слова были выписаны чуть аккуратнее, чем раньше.

Ты помнишь его дословно?

Едва ли Верна когда-нибудь сможет его забыть.

Да.

Не успела она начать писать ответ, как поперек страницы появилась надпись размашистым и быстрым почерком.

Убери мальчишку из Дворца! Убери немедленно!

Лист пересекла извилистая черта. Верна выпрямилась. Ясно, что Натан выхватил у Энн стилос и написал приказ, а теперь она пытается снова отнять у него стилос. Так прошла почти минута. Потом на странице появился почерк Энн.

Извини. Верна, если ты уверена, что помнишь пророчество точно, напиши его. Если сомневаешься хоть в одном слове, скажи мне. Это очень важно.

Я помню его дословно, поскольку оно касается меня, — написала Верна. — Вот оно: «Когда аббатиса и Пророк уйдут к Свету в священном обряде, на том огне вскипит котел обмана, и возвысится лжеаббатиса, которая будет править до самой гибели Дворца Пророков. На севере же опоясанный мечом оставит его ради серебряной сильфиды, которую вернет к жизни, и она ввергнет его в объятия Зла.

Снова пауза.

Подожди, пожалуйста, мы с Натаном его изучим.

Верна откинулась на стуле и принялась ждать. За окном квакали лягушки. Она встала, поглядывая на дневник, и, зевнув, потянулась. Ответа все еще не было. Она снова села, подперев подбородок рукой. Глаза слипались.

Наконец запись появилась.

Натан говорит, что пророчество незрелое, поэтому он не может его полностью расшифровать.

Энн, лжеаббатиса — это я. И меня очень беспокоит, что пророчество гласит, будто я буду править до гибели Дворца.

Ответ последовал незамедлительно.

Лжеаббатиса в этом пророчестве — не ты.

То есть?

На сей раз ей пришлось чуть-чуть подождать.

Мы не знаем точного значения пророчества, но уверены, что упомянутая в нем лжеаббатиса — это не ты.

Слушай внимательно, Верна. Уоррен должен покинуть Дворец. Ему опасно там оставаться. Если он уедет ночью, его могут заметить. Утром отправь его в город под предлогом прогулки. В толпе за ним следить будет труднее. Дай ему с собой побольше золота, чтобы у него не возникало лишних сложностей.

Прижав ладонь к сердцу, Верна судорожно сглотнула.

Но, аббатиса, Уоррен — единственный, кому я могу доверять! Он мне нужен. Я не разбираюсь в пророчествах так, как он, и без него запутаюсь.

Верна не стала писать, что Уоррен — ее единственный во Дворце друг.

Верна, пророчествам грозит беда. Если врагам в лапы попадется пророк... — Запись внезапно оборвалась. Через некоторое время Энн продолжила: — Он должен уехать. Ты поняла?

Да, аббатиса. С утра я займусь этим в первую очередь. Уоррен сделает, как я скажу. Я верю тебе на слово, что для него гораздо важнее уехать отсюда, чем помогать мне.

Спасибо, Верна.

Энн, а какая опасность грозит пророчествам?