На руинах Мальрока - Каменистый Артем

– Вам на старческие немощи жаловаться рановато. Давайте без шуток: надо бежать, причем быстрее. Не знаю, как вы, а я тут подыхать не хочу.

– Дан, вы всерьез думаете, что я мечтаю умереть в этой грязи от лап церковников или их подсылов? Но как сбежишь? Я закован в колодки – их не открыть без посторонней помощи. Вы в этом деле не помощник – голыми руками не справитесь, да и цепи ко мне не пустят. Даже если чудом освободимся, то все равно не выберемся: решетка крепкая, а засов там хитрый – изнутри мы его не отодвинем никак.

– А если мы все же выберемся в коридор?

– Да вы фантазер… Ну если выберемся, то, возможно, сумеем уйти. По нему, я заметил, вглубь бадейки таскают – выливают куда-то. Под такие бадейки слив должен быть широкий, а мы с вами не толстяки – в отверстие уборной как-нибудь пролезем. Проберемся по нему в траншею для нечистот, а уж по ней куда-нибудь да уйдем. Или нагло черед двери попробуем прорваться. Мне вера не дозволяет людей калечить, а вам все можно. Там один или два тюремщика на ночь остаются – вряд ли больше. Справиться можно попробовать.

– Они с оружием, а у меня руки голые. Так что без вашей помощи не обойдусь.

– Но моя вера не позволяет…

– Господин епископ: насколько я понимаю, выше вас никого у еретиков не осталось. Такими темпами ваша паства скоро останется без пастыря и совсем падет духом. Мне кажется, настало время подумать о реформе церкви. Вашей церкви.

– Дан! Да как вы можете такое говорить! Она уже век стоит на столбах истинных догм несокрушимых и…

– Епископ – реформа! Я сказал реформа! Только реформа, и все! Причем первым делом надо отказаться от всего, что касается непротивлению злу насилием. Вреда от этих заблуждений много – давайте будем считать, что вы уже отказались. К тому же мне помнится, что при необходимости вы очень даже хорошо умеете мечом помахать – старые навыки не позабылись.

– Дан… Будь это в старые времена, я бы и сам со стражей разделался, но сейчас…

– Если вам так противна идея реформации, давайте вы обдумаете ее в более позитивной обстановке. А сейчас, хотя бы временно, верните себя старого – нам нужен головорез, а не трясущийся святоша. Если умрете, умрет вся ваша вера – не осталось больше у иридиан лидеров. Вы последний. А вот у карающих, думаю, лидеров достаточно – додавить вашу травоядную паству хватит. Подумайте об этом. Только долго не думайте – времени у нас немного.

Конфидус, качнувшись на цепях, изменившимся голосом, будто через силу, произнес:

– Да – вы правы. Лучше взять грех на душу, чем бросить паству на произвол судьбы. Не выжить им без меня, ох не выжить… задавят попы вконец, – затем, вкрадчиво-заговорщицки добавил: – Стражники местные народ хлипкий – парочку на себя легко возьму, а больше вряд ли в дверях окажется. По молодости я, было дело, четверых раскидал руками голыми.

– Вот и вспоминайте молодость. Срочно вспоминайте.

– Ох и дураки мы с вами оба! – воскликнул епископ. – Какие стражники?! Какие двери?! Я в колодках, вы в цепях с ногами покалеченными! Куда вы собрались, да еще и меня своими глупостями за собой потянули?!

– Бежать я собрался, с вами вместе.

Епископ издал неопределенный звук, в котором смех, отчаяние и разочарование смешались воедино.

– Конфидус: не надо так нервничать. Да, у нас есть проблемы, и сейчас мы начнем их решать. Только не все вместе, а по одной – так гораздо эффективнее.

– Ну-ну…

– Начнем, пожалуй, с ног – это серьезная помеха нашим планам. Их надо срочно подлечить.

– Дан, не хочу вас сильно разочаровывать, но после железных сапог ноги лечатся небыстро и не всегда. Даже если сразу оказать помощь, не каждый раз удается их сохранить. Очень часто они вонять и чернеть начинают – если бедолага сразу не умирает от дикой боли, то гниль доходит до сердца и тогда точно конец. Спасти можно, если вовремя отрубить их хорошим ударом топора или двуручника, и культи прижечь кипящим маслом. Но если даже не загниют, то зарастают очень долго, а когда зарастут, все равно человек хромым остается. Переломов много – плохо такое лечится. Некоторые косточки в труху превращаются.

– Спасибо за информацию. Дайте мне час-два – постараюсь встать на ноги.

– Это как?!

– Не мешайте. Если я буду стонать или даже кричать, не обращайте внимания. Болезненное это дело, но куда деваться…

– Не хочу даже знать, что вы удумали. Опасаюсь, что вера моя этого не одобрит.