Преданья старины глубокой - Рудазов Александр

Василиса Премудрая задумчиво переводила взгляд с бабы-яги на карлика-колдуна, не понимая ни слова. Речь меж этими двоими велась на каджвархвали - увы, княгиня почти не владела этим древним наречием Каджети. Так, пара простеньких фраз, не более того…

Джуда почувствовал, что на него смотрят, и тоже обратил взор к Василисе. В злобных глазах разного цвета промелькнуло узнавание и радость - как будто этот карлик уже когда-то где-то видел молодую княгиню. Морщинистое лицо исказилось в похотливой гримасе, толстые губы изогнулись в довольной ухмылочке, он быстро что-то залопотал, обращаясь к бабе-яге. Та ответила на том же наречии и непреклонно покачала головой. Джуда продолжал настаивать, даже рубанул воздух ладонью. Яга Ягишна погрозила ему пальцем и что-то сурово сказала - Василиса явственно различила слово «Кащей». Джуда слегка поутих, но бросать на княгиню зазывные взгляды не перестал.

- Бабулечка, а что это за уродец такой? - тихо спросила княгиня.

Сморщенное личико Джуды немедленно исказилось в злобной гримасе. Да, говорить по-русски он не говорил, но понимал все отлично - каждое словечко.

- Пойдем со мной, орел, покажу тебе твою горницу, - взяла карлика под руку Яга Ягишна. - Кащеюшка-свет еще не воротился - дела у него, задерживается. Но уже скоро будет, совсем скоро - с ним все и обговоришь ладком… А покудова отдыхай. Не приказать ли вина доставить?

- Непременно приказать! - оживился Джуда. - Вина лучшего, мясца жареного, да девицу покраше… может, все-таки вон ту, с золотой косой?

- Никак нельзя, цветик мой, никак нельзя! То супруга царя нашего - младшенькая. Что Кащеюшка скажет, коли узнает? Вся ваша дружба прахом пойдет - не простит он тебе такого. Да и мне не простит, что не уберегла. С ним, с ним самим уговаривайся, когда воротится…

Баба-яга открыла дверь, пропуская Джуду вперед. Тот, как всегда, летел в полусажени над полом - к старости карлик-колдун совершенно перестал ходить ногами, предпочитая парить в воздухе.

- Обожди меня здесь, красавица, я мигом ворочусь! - приказала Яга Ягишна, сурово грозя Василисе пальцем. - Смотри - ничего не трогай, не то накажу!

- Конечно, бабушка, будь покойна, - приветливо улыбнулась Василиса, хлопая длиннющими ресницами.

Но как только дверь за старухой закрылась, княгиня тут же бросилась следом и прижала ухо к блестящей поверхности. Летящий Джуда не издавал никаких звуков, кроме чуть слышного шороха бородой по полу, но шарканье и стук старушечьих ног не различил бы только глухой. С каждым мигом они становились тише, удаляясь все дальше.

Удостоверившись, что Яга Ягишна ушла, Василиса кинулась обратно - к полкам, сундукам, ларцам и скрыням. Дверь осталась незапертой, но бежать кащеева жена даже не думала - чудесную шапочку старая ведьма прихватила с собой, а без нее по Костяному Дворцу долго не пробегаешь. Первый же кустодий сцапает и вернет обратно - только хуже будет.

Поэтому Василиса торопилась пользоваться редкой возможностью. Она спешно рылась в колдовской сокровищнице Кащея, выискивая что-нибудь, что-нибудь… да что угодно! Конечно, из благоразумия она не притрагивалась ни к чему неизвестному - ей ли, Премудрой, не понимать, к чему может привести подобное? Коснись палочки бабы-яги без спроса - каменной статуей оборотишься. Дотронься до кончика кнута-самобоя - лошадью станешь. Возьми голой ладонью стебелек разрыв-травы - без руки останешься. Вдохни аромат сава-травы - умом рехнешься. Отвинти винты с Перстня о Двенадцати Ставешках - вовсе не обрадуешься.

Поиски продолжались долго. Время от времени Василиса отбегала к дверям, прислушиваясь - не возвращается ли баба-яга? Несколько раз ее вспугивали шумы снаружи - грохот ужасных машин горных карлов, звон оружия и доспехов, рев пылающих костров, печальный вой навьев - к Костяному Дворцу каждую ночь подходят десятки мертвецов, поднятых Моровой Девой. Один раз Василису всполошил тонкий свист, разрывающий самые уши, - видно, Соловей Рахманович на кого-то всерьез рассерчал.

Но чуть только все стихало, она снова принималась за дело, снова пересматривала и перетряхивала диковинные вещицы, все больше отчаиваясь найти хоть что-нибудь полезное… но тут Доля ей наконец улыбнулась. На одной из полок Василиса заметила махонький ларчик из черного оникса, открыла его… и замерла с разинутым ртом. На бархатной подушечке мирно возлежала удивительная трава о шести листах. Третий, пятый и шестой листочки - обычные зеленые, но первый - синего цвета, а второй и четвертый - красные.