Звенья одной цепи - Иванова Вероника Евгеньевна

Если лисичка Нери была просто мила, то черты этой женщины заставляли восхищенно приоткрыть рот, хотя невозможно было понять, чем же они так замечательны. Вроде вполне обычные, они словно светились изнутри спокойствием и всепонимающей добротой, вызывая в памяти сказки о добрых волшебницах, наделяющих своими подарками послушных детей и отзывчивых взрослых. А еще возникало острое ощущение, что сам ты, давно покинув ряды первых, на свою беду так и не попал к последним.

Возможно, во всем был виноват свет фонаря, обрывочный и дрожащий от ленивых вздохов теплого ветра. Или разыгравшееся воображение. Но все равно, глядя на женщину, кротко и заботливо улыбающуюся незнакомым и нежданным гостям, верилось, что она никогда и никому не причинит вреда. Нет, даже намного точнее и определеннее: не сделает больно.

– И кто же это у нас тут? – ласково спросила незнакомка, осторожно приподнимая край накидки, в которую была завернута Ньяна. – Ах ты ж бедненькая… Несите ее в дом, эрте. Я тотчас займусь малышкой.

В любых других обстоятельствах подобные обращения звучали бы издевательски или лицемерно, потому что по возрасту моя бывшая защитница и женщина в белом платье были не так уж и далеки друг от друга, здесь же казались более чем уместными. А когда незнакомка, не заботясь о сохранности посуды, сгребла всю утварь с кухонного стола на пол, помогла мне уложить на освободившееся место Ньяну и начала осматривать спящую, я понял, почему происходящее не вызывает у меня удивления.

– Вы лекарь?

Женщина, не прекращая осмотр, молча кивнула. Зато Натти не поленился вставить свое словечко в разговор:

– И лекарь тоже.

– С ней все будет хорошо?

Вместо ответа меня посредством ненадолго поднятой вверх ладони попросили подождать. Пришлось подчиниться и развеивать скуку наблюдением за быстрыми и сноровистыми руками лекарки, обмывшими от следов чистки погруженное в сон тело, а потом нанесшими новый слой мази, правда, в отличие от того снадобья, которым пользовалась бритоголовая, это почти сразу же впиталось в кожу, на глазах сглаживая припухлости и успевшие образоваться кровоподтеки. А мне почему-то вспомнился Гирм. Наверное, потому, что его зелья обладали не менее чудесным действием. В своем роде.

– Ну вот, я закончила, теперь можете спросить, – разрешила женщина.

– Назовете свое имя?

Она растерянно улыбнулась:

– А мне показалось, что вас больше волнует благополучие этой малышки.

– Я так понимаю, она в надежных руках?

Женщина ответила новой кроткой улыбкой, а Натти, все еще подпирающий входную дверь, подтвердил:

– Надежнее не бывает.

– Конечно, первым следовало бы представиться мне, но, думаю, вы и так знаете, кто я.

– Разумеется. Кто же не знает Смотрителя того края, в котором живет?

– Зато я пока еще знаю не всех своих… подопечных. Не успел узнать.

– Меня зовут Элса. Элса Квери.

– А родом вы?..

– Оттуда, где живу.

* * *

Только утром, пробудившись от крепкого, без сновидений, сна, я сообразил, что именно в словах женщины заставило меня насторожиться. Уж больно тон, которым она ответила на невинный вопрос, напоминал объяснение Кифом правил составления собственного имени. Создавалось впечатление, что эти двое если и не знакомы друг с другом, то явно какое-то время находились в обществе одного и того же человека, а то и нескольких одинаково себя ведущих, поскольку не просто переняли странную манеру именования, а научились ее применять не задумываясь. Но где и каким образом могли пересечься пути настырного золотозвенника и кроткой жительницы Блаженного Дола?

Впрочем, не могу сказать, что сей вопрос занимал меня слишком долго: на дворе разгоралось яркое весеннее утро, и, чтобы не тревожить покой обитателей дома, в котором мне любезно предложили остаться на ночь, я, стараясь как можно меньше шуметь, вышел на свежий воздух под лучи озорно жгущего кожу солнышка. Чтобы заодно осмотреться и понять, куда меня вчера привела упрямая судьба в лице Натти.

Дом лекарки напоминал смотрительский своими очертаниями и размерами, стало быть, женщина жила в нем одна. Но если мое хозяйство только домом и ограничивалось, то тут всего было вдоволь и помимо огородных грядок: направо и налево крыльями расходились низкие, чуть выше человеческого роста, ряды пристроек, из крыш которых тут и там виднелись печные трубы. Я попробовал заглянуть в ближайшую приоткрытую дверь и тут же отпрянул назад, чтобы не захлебнуться густым ароматом сушеных трав. Так вот для чего все эти строения… Но так ведь и должно быть, наверное. Лекарю же надо из чего-то смешивать свои снадобья?