Преданья старины глубокой - Рудазов Александр

Теперь ухо держи востро, от водоемов держись подальше…

А в избе Яромира встретил сердитый взгляд княжича, стучащего ложкой по столу. Никаких блинов не было и в помине - когда баба-яга успела б их напечь-то? Да и зачем, коли только что обед кончился? Обманул вредный оборотень Ивана-простягу…

Вместо блинов в печи булькал котелок с вонючим варевом. Овдотья Кузьминишна стряпала какое-то ведьмовское зелье - подбрасывала сушеные травки, помешивала черпаком на длинной ручке и неспешно начитывала заклинание:

• Хожу я
• по залесью
• утренней росой,
• собираю я травы зельные,
• варю травы зельные во медяной росе,
• поливаю травами зельными со водою
• по всем кустам, по всем полям, по всем межам.
• Вы, звери лютые, выходите,
• вы, птицы быстрые, вылетайте,
• вы, гады склизкие, выползайте,
• вы, недобрые люди, прочь ступайте.
• Как могучи травы зельные,
• так бы могучей того был мой заговор
• под молоду, под исход, под перекрой,
• по восход и по закат солнца;
• под пояс Сажара и Кучекроя,
• под Замежуя,
• под Отвори Ворота,
• под Наскоча, под Золенца,
• под звезды ясные и темные,
• со всеми звездами и полузвездами.
• Мое крепкое слово да будет всему превозмог.

Из печи исторглось дымное красноватое облако, явственно потянуло паленой шерстью, пером и чешуей. Баба-яга вдохнула вонь, чуть прикрыла глаза и удовлетворенно цыкнула зубом. Осторожно сняв котел с огня, она передала его Яромиру и наказала:

- Ступай, яхонтовый, разбрызгай окрест избушки, как по чину подобает. Управисси?

- Управлюсь, бабуль, не впервой, - усмехнулся оборотень, бережно вынося зелье из избы.

Вернулся он быстро - уже с пустым котлом. Баба-яга распахнула ставни, внимательно посмотрела на небозем, щуря старческие глаза, и молвила:

- Ну, яхонтовый, на вечерней зорьке начнем…

- Чего начнем? - оживился Иван.

- Кота Баюна выслеживать, - рассеянно ответил Яромир. - Ты сиди пока - это бабуся сама сделает, нам туда лезть не стоит, только помешаем… Наша очередь потом наступит.

- Правильно, касатик, под руку тут соваться не надобно… - кивнула Овдотья Кузьминишна.

Смеркалось. Иван и Яромир терпеливо ожидали заката - оборотень делал зарубки на носу, княжич жевал рыбный курник. Постепенно он задремал - но жевать не прекратил. Яромир недоверчиво приподнял брови, глядя на этакое чудо - он и не знал, что кто-то на свете способен одновременно есть и спать.

Заглотнув добрую половину, Иван все-таки подавился. Закашлялся, выхаркивая крошки, уронил остатки, но тут же успокоился, улыбнулся сладкому сну, сунул ладонь под голову и страшно захрапел. Оборотень невольно вздрогнул, дернулся и досадливо пихнул княжича в бок локтем.

- Ну чего опять?! - плаксиво заныл тот, недовольно открывая глаза. - Уже и поспать не даешь!

- Спать - спи на здоровье. А храпеть-то зачем этак громко? Бабулю разбудишь - а ей в ночное…

- Ну да, как что, так Ванька виноват… - надулся Иван. - Ванька шумит, Ванька храпит, иди, Ванька, на сеновал дрыхнуть, не мешай добрым людям! Вечно так! А я что, виноват, что у меня храпунец?!

- Так я-то тем более не виноват, - пожал плечами Яромир.

Иван обиженно засопел, утер нос рукавом, прошелся по избе и уселся на другую лавку - подальше от вредного оборотня. Кот сонно приподнял голову, обнаружил рядом с собой чьи-то колени, немного подумал и вскарабкался на них, убаюкивающе мурча.

- Вот когда кошка во сне урчит - так говорят, что мурлычет! - продолжал обижаться княжич, рассеянно поглаживая сытого кошака. - А когда Иван во сне урчит - так говорят, что храпит! Что ж я - кошки хуже?! Где справедливость?!

- Да нету ее, - усмехнулся Яромир. - Жизнь вообще штука несправедливая…

Баба-яга тем временем мирно лежала на печи, отвернувшись лицом к стене. Мелкие перебранки гостей ее ничуть не тревожили. Но чуть только солнце коснулось небозема краешком, старуха тотчас спрыгнула на пол, подхватила помело и выбежала за дверь - точно молоденькая. Напоследок она обернулась и погрозила пальцем - наружу не сметь!

Выйдя на крыльцо, Овдотья Кузьминишна подняла руки, глубоко вдохнула и бросила помело перед собой. Прутья вздыбились, зашевелились, вокруг избы все осветилось мерцающими огнями - там, где Яромир разлил колдовское зелье.

Баба-яга закричала что есть мочи, сунула в рот два пальца и свистнула так, что обзавидовался бы сам Соловей Рахманович. Задул буйный ветер - сразу со всех сторон. Полуночный, полуденный, восходный, закатный - все ураганы и вихри, сколько их ни есть на белом свете, слетелись к избе на куриных ногах.