На полпути к себе - Иванова Вероника Евгеньевна

Захотелось завыть, вцепившись в волосы. Так бы и сделал, только волос в данный момент на голове не наблюдается.

– Прошу Вас, сударь! – дверца остановившейся передо мной кареты приглашающе распахнулась.

Дом на улице Проигранной Зари встретил хладное тело Кьеза чопорным безмолвием жены, волей случая избавившейся от опостылевшего мужа. Безмолвием, в котором явственно читалось осуждение. От разлитой в воздухе злорадной скорби захотелось крикнуть: «Да что же вы за люди, в самом деле?! Вы позволили парню запутаться в паутине ложных страстей и мнимых ценностей, и спокойно смотрели, как его душу пожирают демоны… Как вы могли? Почему не захотели ему помочь? Почему отошли в сторону? Вам не стыдно?…»

Им не было стыдно. Мёртвое тело получило свою долю уважения и почестей, водружённое на мраморное ложе в молельне, но искреннего участия в глазах плакальщиков, оставшихся с Кьезом, я не заметил. Пожалуй, даже в горьком сожалении отца было не больше чувства, чем в камне, испещренном красноватыми прожилками, казавшимися мне в тот день похожими на кровь и только на кровь…

Слуги накрыли стол в большом зале, стены которого были наспех завешены чёрными полотнищами. Скинув с плеч маади и сдав оружие одному из камердинеров, я занял место напротив хозяина дома. Дядюшка Хак, отказавшийся на сей раз от маски купца-авантюриста, был мрачен и строг сообразно обстоятельствам. Льюс, сидевший справа от отца, выглядел безучастным, но его пальцы нервно поглаживали тусклую вышивку на скатерти. Спустя почти пять минут молчание стало настолько тягостным, что я собрался нарушить и его, и правила приличия, но мне не пришлось утруждаться: в зал, неспешным шагом человека, уверенного в своей значимости, вошёл невысокий чернявый мужчина, появление которого вырвало из уст герцога невольный возглас:

– И?

Новоприбывший вежливо, но несколько сухо поклонился и ответил на невнятный вопрос:

– Я закончил и готов посвятить Вас в результаты. Если пожелаете.

– Разумеется, почтенный Лаймар! Присаживайтесь и поведайте нам о том, что Вы узнали! – любезно предложил хозяин дома.

Остроносый маг (в том, что мужчина принадлежал к племени чародеев, я не сомневался: весь его личный Периметр был заполнен остаточными следами совсем недавно отпущенных заклинаний) сел в кресло и принялся поправлять полы длинного кафтана прежде, чем приступить к рассказу. Почему-то такое поведение резануло мне взгляд. В самом деле: жалкий чародей не испытывает ни малейшего пиетета в присутствии представителей одного из древнейших родов Западного Шема – не странно ли? Есть две подходящих версии, объясняющие столь беспечное поведение: либо род Магайон стремительно теряет влияние, либо маг чувствует своё преимущество. Здесь и сейчас. Любопытно.

– Ваш сын умер по вполне естественной причине, – приведя, наконец, в порядок одежду, вкрадчивым голосом поведал Лаймар. – По собственной неосторожности.

– В чём же она заключалась? – нахмурился герцог.

– В то памятное утро, когда он собирался драться на дуэли, на него было совершено покушение, не так ли? Убийца воспользовался заклинанием, которое сохраняет свою силу, даже будучи разделённым на фрагменты… Один из таких фрагментов и попал в тело Вашего сына, – глаза мага, скрытые насмешливо смеженными ресницами неприятно блеснули.

– Но Кьез, судя по всему, не чувствовал никаких… – начал было герцог.

Лаймар досадливо махнул рукой:

– Так бывает. Довольно часто. «Осколок» мог жить очень долго, не причиняя вреда Вашему сыну, но достаточно было одного толчка извне, чтобы орудие убийства выполнило свою задачу.

– И что же это был за толчок? – поинтересовался Льюс.

– Не могу сказать точно, – легко признался маг. – Возможно, Ваш сын попал в поле действия защитного амулета, и это спровоцировало… Да, скорее всего.

– Почтенный Лаймар прав? – герцог посмотрел на меня в упор. Очень серьёзно и чуть напряжённее, чем хотелось бы мне.

Я неопределённо качнул головой:

– Будем считать так. У меня, и в самом деле, есть нечто, помогающее справиться с магической угрозой. На всякий случай.

Маг повернулся ко мне:

– Можно ли узнать, какого рода это… нечто?

– Нельзя, – отвечаю очень спокойно и очень ласково. Так, чтобы снять все последующие вопросы. Лаймар понимает намёк и делает вид, что ничуть не расстроен отказом, хотя дёрнувшийся уголок рта заявляет об обратном.