Проклятие демона - Сальваторе Роберт

— Но боль ее глубока, — серьезным тоном произнес кентавр.

— И завтра, быть может, мне придется снова причинить ей боль, — заметил Андаканавар, — ибо завтра ей предстоит вновь встретиться со своим любимым. Да, ей будет очень тяжело, но это ей необходимо.

— Если бы я не верил, что ты поможешь, то не стал бы и просить тебя, — сказал Смотритель.

— Мы очень рады, что ты все-таки попросил, — сказал спутник рейнджера.

Голос его был каким-то мечтательным и даже отрешенным. Андаканавар со Смотрителем переглянулись и понимающе мигнули друг другу.

— Я это сразу понял, — негромко бросил рейнджеру Смотритель.

И вновь сны Пони были полны приятных воспоминаний о ее любимом. Вместе с Элбрайном они снова танцевали танец меча, соединялись в нежных объятиях, бродили по лесу, а потом сидели на холме и тихо разговаривали под песни Смотрителя.

Пони проснулась в радостном настроении. Как и вчера, она быстро управилась с необходимыми делами и выехала из Дундалиса. Она торопила Грейстоуна, заставляя его скакать как можно быстрее — насколько это позволяла заснеженная дорога.

Андаканавар дожидался ее один. Где-то неподалеку находился и Смотритель. Звуки его волынки теплыми волнами плыли в бодрящем зимнем воздухе.

— Когда я слышу песни кентавра, мне кажется, что Элбрайн по-прежнему со мной, — с тоской сказала Пони. — В детстве мы часто с ним слушали волынку Смотрителя. Давно это было, когда мы еще жили в том Дундалисе.

— А он действительно с тобой! — громогласно произнес Андаканавар. — И сомнений здесь быть не может!

Он оглянулся по сторонам, словно ожидал, что откуда-то вот-вот появится призрак Элбрайна. Затем удивленно посмотрел на Пони.

— Разве он не передал тебе второй дар? Наиболее ценный дар тол’алфар?

Пони недоумевающе глядела на него.

— Оракул, — подсказал Андаканавар.

Странно, как она сама не догадалась вчера.

— Однажды Элбрайн захотел помочь мне в общении с духом нашего погибшего друга, — рассказала она. — Тогда он и предложил использовать Оракул. Но я и так постоянно чувствовала присутствие Эвелина и Оракул мне не понадобился.

— Но теперь тебе без него не обойтись.

Пони опять удивленно и недоверчиво поглядела на рейнджера.

— Ты не веришь, что Полуночник, твой Элбрайн, по-прежнему с тобой, — объяснил ей Андаканавар. — Ты даже не знаешь, обрел ли он другую жизнь и существует ли такая жизнь вообще. Ты сказала, что ощущала присутствие Эвелина. Но действительно ли это был его дух? Или это были твои о нем воспоминания?

Пони вдруг стало не по себе, словно Андаканавар коснулся того, что принадлежало только ей.

— Тебя удерживает страх, — заявил рейнджер. — Из-за него в тебе не утихает скорбь.

— Ты слишком много на себя берешь.

— Я умею читать по лицу, — возразил Андаканавар. — И едва ты заговариваешь об Элбрайне, на лице отражаются все твои чувства.

Рейнджер отряхнул снег с шаровар и встал, протянув руку Пони.

— Идем, — сказал он. — Я хочу показать тебе второй дар эльфов. Он тебя освободит.

— Но госпожа Дасслеронд…

— Ее здесь нет, — усмехнулся рейнджер. — Если она позволяет тебе жить, владея секретом би’нелле дасада, знай, что она уже вынесла суждение о тебе. Благосклонное суждение. Пойдем. Вскоре погода испортится, а у меня впереди долгая дорога.

Продолжая сомневаться, Пони, однако, взяла протянутую руку альпинадорского великана. Андаканавар, как пушинку, поднял ее на ноги.

Он заранее приготовил пещеру у основания громадного вяза. Рейнджер и сам провел немало времени в этой пещере, общаясь с духами Элбрайна и Эвелина. Он подробно рассказал Пони, как ей надо действовать, затем подвел ее к входу.

У одной стены лежало короткое бревно, предназначенное для сидения. Напротив него, на другой стене, помещалось зеркало. Пони не успела толком оглядеться, как Андаканавар задернул над входом покрывало.

Теперь она едва различала очертания стен пещеры. Но иначе было нельзя — Оракул требовал темноты. Следуя наставлениям Андаканавара, Пони уселась на бревно и стала пристально вглядываться в зеркало, думая об Элбрайне. Она вспоминала мгновения, проведенные вместе с ним. Мысли приобретали все большую глубину, пока Пони не слилась с зеркалом. Во многом это состояние напоминала вхождение в танец меча или в магию самоцветов.