Проклятие демона - Сальваторе Роберт

— Ты намерена подобным же образом послать сообщение отцу-настоятелю в Санта-Мир-Абель?

Джилсепони задумалась, затем отрицательно покачала головой.

— Я должна отправиться туда вместе с Дейнси. Иначе мне не убедить тамошних братьев.

Браумин, в свою очередь, задумался над тем, что она сказала, потом кивнул.

— Ты права, их не так-то легко убедить, — проговорил он, вспомнив свою последнюю встречу с Гленденхуком и недоверчивого, властного циника Фио Бурэя.

— Нам нужна их помощь, — сказала Джилсепони. — Всех, абсолютно всех братьев вашей церкви. Вначале они должны будут побывать на Аиде и обрести защиту, а затем без устали трудиться, помогая паломникам.

— Но сначала нужно помочь жителям Палмариса, — потребовал Тетрафель.

Джилсепони кивнула.

— Мы начнем прямо сейчас, на площади.

Взяв камень души, Джилсепони обратилась к больным. Она помогала всем, кто был в состоянии дойти до площади. Солдаты и здоровые жители Палмариса стали подготавливать лошадей и повозки.

Поскольку Браумин и другие монахи пока не могли помогать больным, они направляли в камни души свою силу и затем передавали ее Джилсепони.

Она безостановочно трудилась весь день и всю ночь. Нескольким больным она так и не смогла помочь, ибо было уже слишком поздно. Джилсепони знала: этим людям не добраться до Барбакана, даже если бы она сопровождала их и непрерывно врачевала на всем протяжении дороги. Тем не менее Джилсепони не отказала им в помощи, попытавшись хоть как-то уменьшить их страдания.

Уже под утро, истощенная до предела, но сознающая, что каждая минута ее промедления означает чью-то смерть, Джилсепони и Дейнси Окоум выехали из Палмариса. Вместо медленной паромной переправы их через Мазур-Делавал перенесла «Сауди Хасинта» капитана Альюмета.

В ту же ночь настоятель Браумин вместе со всеми монахами отправились в спешное путешествие на север, используя магические самоцветы для облегчения ноши лошадей, освещения дороги и обследования местности. Помня опыт своей первой поездки в Барбакан, они заимствовали часть сил у диких животных, что позволяло лошадям бежать быстрее и реже делать остановки.

Монахи намеревались как можно быстрее добраться до Барбакана, чтобы затем, растянувшись живой цепью вдоль всего пути, помогать паломникам.

И все же Браумина Херда терзали сомнения. Да, он доверял Джилсепони и хорошо помнил изображение, чудесным образом появившееся на главном колоколе Сент-Прешес. Однако слишком многое в жизни этого мягкого и доброго человека вдруг оказалось поставленным на карту. Он не позволял своим надеждам воспарять высоко, боясь горько разочароваться.

И что тогда? Этот вопрос не давал настоятелю покоя. Что ждет жителей Палмариса, герцога и солдат, если их дальний и тяжелый путь в Барбакан, куда доберутся далеко не все, окажется жестоким разочарованием?

Эта мысль заставляла его вздрагивать, и тогда Браумин начинал думать о Джилсепони. Он вспоминал их предпоследнюю встречу. Тогда, вручив ей мешочек с самоцветами, он молил о том, чтобы ей удалось найти свет, который укажет путь к спасению от свалившегося на людей бедствия. И вот она явилась в Палмарис, утверждая, что этот путь найден. Почему же ее слова вызвали в нем не радость, а бесконечные сомнения?

Мог ли он называть себя другом Джилсепони и не верить ей?

Какой же он служитель Бога, если он не в состоянии поверить в чудо?

ГЛАВА 41

ВОПРЕКИ СЕБЕ

— Отрежем их посередке, и ихний конелюдь им ничем не поможет! — ухмыльнулся маленький гоблин Крискшнак, обнажая кривые зубы. — Отрежем и всех пожрем!

Соплеменники радостно задергали головами. Еще бы! Зрелище было и впрямь захватывающим. Внизу по тропе двигалась длинная вереница людей. То были первые паломники из Дундалиса и двух соседних городов, идущие в Барбакан.

Для орды гоблинов, явившихся сюда с близлежащих гор, люди казались легкой добычей. Гоблины, в отличие от паломников, прекрасно знали здешние места. Теперь они начнут постоянными набегами косить, точно траву, ряды этих беспечных и глупых людишек. А потом по остаткам паломников нанесут и последний удар!

К сидящим в засаде стягивались все новые и новые гоблины, общее число которых вскоре перевалило за три сотни.

Крискшнак, пуская от возбуждения слюни, вместе с другими разведчиками начали спускаться к тропе. На противоположной стороне их с нетерпением ждали соплеменники. Но вдруг один из разведчиков неожиданно вскрикнул от боли.