Вавилонский голландец - Фрай Макс

О себе она практически не рассказывала. Немного о работе, и всё. На вопрос о личной жизни она ответила исчерпывающе, но абсолютно не информативно, что давно развелась. А на естественный вопрос о причинах развода выдала и вовсе нечто маловразумительное: «У меня была замечательная свекровь, если бы я была замужем за ней, а не за моим мужем, я бы до сих пор была счастлива в браке».

Вообще эти игры в вопросы и ответы с Анной забавляли. Порой она отвечала прямо, но только на какой-нибудь ерундовский вопрос. Порой вообще не замечала вопроса. А порой давала длинные, интересные, полные подробностей развернутые разъяснения. Проблема с этими ответами была только одна: Анна отвечала не на его вопрос, а на тот, на который считала нужным ответить.

И еще. Он никак не мог перевести их отношения в плоскость привычного флирта. Он прекрасно знал, как милые дамы, стыдливые и жеманные в открытых форумах, моментально срываются в разнузданное бесстыдство в личной переписке. Анна никакого учащения дыхания и затуманивания взора не выказывала, а его заходы или игнорировала, или, наоборот, выдавала в ответ такой залихватский гротеск, что сомнений не оставалось, что она просто веселится.

Одним словом, Анна его заинтересовала. Забавный зверь. Да и внешне она, похоже, была симпатичной. Во всяком случае, судя по двум фотографиям, которые она посчитала нужным послать. Не первой юности, лет около тридцати пяти, она свой возраст не скрывала. Рыжая, с длинноватым носом, глаза почему-то невеселые. Вроде высокая и худенькая. Насколько высокая, по фотографиям понять было невозможно.

Он несколько раз предлагал ей вместе провести викенд в Адирондаках или в Кэтскиллах. Просто, как он любил говорить и всегда говорил, «чтобы узнать друг друга получше». Анна, по своему обыкновению, подобные предложения пропускала мимо ушей.

А он потихоньку втянулся в переписку с ней. Тем более она терпеть не могла телефон. Редкие разговоры были куцыми и помятыми. Она с видимым облегчением всякий раз прощалась. Но голос был приятный, девчачий какой-то. А на письма она отвечала сразу. И он писал ей обо всем.

Да вот хоть совсем недавно… пару недель назад. Он три дня подряд рассказывал ей о летнем лагере юных географов, в котором провел лето после девятого класса. С чего он вспомнил о таких давних делах? Она явно читала с удовольствием, смеялась, выдавала забавные комментарии. А потом посоветовала все это написать как повесть. Он не ожидал, начал отнекиваться, да кому все это интересно.

И тут она вдруг сообщила, что собирается дней на пять-шесть в Канаду. Призналась, что, к стыду своему, в Канаде никогда не была, а очень хочет. А потом ей надо в Портленд. Там у нее очень важное дело. Про Портленд было туманно, как многое у Анны. Александр решил, что, наверное, опять конференция. Намек он, конечно же, понял и предложил провести время в Квебеке. Странный, редкий в Новом Свете готический город. Анне наверняка понравится.

Она согласилась. Спокойно и без жеманства, так же спокойно, как раньше игнорировала его предложения. Пару дней они выбирали гостиницу. Остановились на «Мэзон де Дженераль», прямо у ворот Старого города. Анна явно радовалась предстоящей поездке, строила планы, что посмотреть, куда пойти. Планов было громадье. На его шутливую просьбу оставить ночи свободными от туристических затей она спокойно ответила: «Да, конечно. Ночью мы найдем чем заняться, я знаю». Он не мог удержаться и спросил игриво: «И чем же?» И получил ответ: «Да хоть в преферанс поиграем, с болваном». Вот и понимай ее как хочешь.

Дорога сузилась, машин стало существенно больше, он подъезжал к Квебеку. Лес, почти сплошь состоящий из одинаковых пирамидальных рождественских елочек, сошел на нет. Справа просматривалась Река. Невероятно, фантастически широкая. Она тревожила, эта Река. Он даже старался к ней не особо присматриваться.

* * *

Он легко нашел «Мэзон де Дженераль», собственно, промахнуться было невозможно. Буклет не обманул: гостиница действительно находилась у перекрестка с улицей Сент-Пол, прямо у ворот в Старый город. Напротив гостиницы стоял смешной дом. Александр, конечно же, знал этот дом по открыткам, но не ожидал увидеть его так сразу. Дом был беленый, без окон и дверей. По крайней мере, не было дверей, выходящих на улицу. Но мрачным не выглядел. Потому что окна и двери были изобильно нарисованы на его стенах. Причем, окна и двери со всем, что находилось за ними. Жанровые сцены были проработаны с любовью и неназойливым реализмом. Александр отметил про себя, что именно сейчас настоящие тени от солнца и тени, нарисованные на доме, совпадали по направлению. Иллюзия была полной.