Женщина с берега - Сандему Маргит

Когда они направились вереницей через лес — девушки впереди, а всадники и животные сзади — Кайса снова ощутила присутствие чего-то незримого. В верхушках деревьев ей слышались глухие, болезненные стоны, ей казалось, что покрытая мхом земля вздрагивает под копытами лошадей, стараясь уйти у них из-под ног. Сама же она была приятно возбуждена тем, что сзади нее ехал человек, предложивший ей сесть впереди него на коня, (но она по какой-то неизвестной ей самой причине отказалась).

Лес расступился, и они оказались на необычайно красивой поляне, покрытой ковром летних цветов, которые теперь закрылись и поникли от дождя. Неподалеку, на вершине круглой горы, лежала деревня Варгабю, представлявшая собой небольшую группу тесно стоящих домов.

Она сожалела о том, что путники не увидели деревню в солнечном свете, поскольку сама очень гордилась видом родной деревни. Она считала, что лучшего места на свете не найти. И Кайса была права, хотя сама она не видела ничего, кроме Рота и Эльвдалена. Варгабю была необычайно красивой — просто сказочно красивой! — деревней.

Мужчины остановили коней.

— Вот это да! — восхищенно прошептал Дидерик.

Кайса была просто счастлива, что деревня ему так понравилась, сердце ее стучало, глаза сияли. Но тут она встретила задумчивый взгляд Хавгрима и опустила глаза. «Не уезжай, — подумала она. — Останься здесь, дай моей жизни смысл и содержание! Что будет со мной, когда вы поедете дальше? Жизнь покажется мне такой пустой!»

Мысль об этом была для нее невыносимой.

Ей казалось, что все горести мира внезапно навалились на ее плечи.

Когда удивление и изумление в деревне улеглось, путников угостили сливками и ватрушками с овечьим сыром и маслом. Кьерстин стояла смущенно в дверях отцовской гостиной, где сидели на скамейках гости.

Теперь, после того, как многие мужчины умерли во время эпидемии, ее отец верховодил в деревне.

Дидерик наслаждался теплом и покоем. «Как их мало здесь, — думал он. — Человек двадцать, не больше. Но какие девушки!»

Прежнее желание обладать девственницей снова проснулось в нем. В последнее время ему попадались только солдатские шлюхи, да опытные, распущенные служанки. И вот теперь он мог наверстать упущенное!

Он бросил на Кьерстин взгляд, в выразительности которого не усомнилось бы большинство женщин. Но Кьерстин была совершенно неопытной. Она восприняла это как проявление нежности и преданности. И именно об этом она тосковала в своем одиночестве. Покраснев от радости и смущения, она выбежала наружу. Кайса и Бритта озабоченно переглянулись.

Обратившись к хозяину дома, Дидерик сказал:

— Красивая у вас деревня.

На что отец Кьерстин ответил:

— Мы ведем постоянную борьбу с лесом и будем всегда вести. Он теснит нас со всех сторон, если бы не наши усилия, он бы давно уже поглотил Варгабю.

В дверях снова появилась Кьерстин.

— Ваш конь хромает, господин, — продолжал ее отец.

— Да, я заметил это, — ответил Дидерик. — Наверняка ему нужен отдых.

И взгляд его снова обратился к Кьерстин.

— У нас достаточно свободных комнат, если вы надумаете остаться здесь на несколько дней.

— Мы не откажемся, — ответил Дидерик не без лукавства. — Мы воспользуемся этим шансом. Нас предостерегали против девственниц Варгабю, но лично мне они кажутся необычайно привлекательными.

Крестьянин нахмурился.

— Ах, да, это предание принесло нам немало вреда. Все это так несправедливо! Мы же обычные, порядочные, работящие крестьяне, не желающие никому зла. Но люди боятся нас, как чумы. Без всякой на то причины!

Дидерик понял, что проявил бестактность, и попытался загладить свою оплошность потоком похвал, чем еще больше навредил делу.

Священник резко оборвал его.

— Кстати, о порядочности, — сказал он. — У вас здесь нет церкви. Почему?..

— Надеюсь, господин Натан, вы не станете требовать от них, чтобы они построили здесь церковь? — вмешался Дидерик.

— Господин Натан? — удивленно произнес отец Кьерстин. — Это просто поразительно! Это ваше настоящее имя, святой отец?

— Что же в этом поразительного? — кисло спросил священник.

— Священник, пришедший сюда и положивший конец жертвоприношениям девственниц, а затем сжегший деревню, называл себя Натаном или Натаниэлем.