Ричард Длинные Руки – паладин Господа - Орловский Гай Юлий

– Да я вроде бы уже ответил, – сказал я медленно.

– Да? – спросил он. – А за ваш странный союз с гномами?

– Почему союз?

– Я слышал! Вы отдаете какой-то долг какому-то вождю гномов!.. Вы служите ему! Что на это скажет святая церковь?

Я буркнул:

– Отдать долг – это еще не значит служить.

– Все равно, – заявил он с непреклонностью. – По возвращении в Зорр я расскажу все. Гномы… это не люди! Господь покарал их за какие-то грехи!

Я поморщился:

– Вообще-то я слышал другую историю. Ленивая Ева не успела искупать утром всех своих детей, и когда Господь шел по берегу реки, она некупаным велела спрятаться среди камней. Бог спросил ее ласково, все ли дети ее здесь, такие чистенькие, вымытые, с сияющими рожицами. Эта дура брякнула, что да, Господь, все здесь! «Да будет так», – сказал он и пошел себе дальше. Так и случилось, что остальных детей она больше не нашла, они стали прятаться от солнечного света, превратились в гномов…

Он едва не удавился куском мяса.

– Вы смеете… вы смеете утверждать, что эти мерзкие создания… тоже от Адамы и Евы?

– Да, – ответил я мирно. – Вообще-то смею думать… кстати, вы не пробовали? В смысле думать?.. Смею думать, что гномы возникли по той же причине, что и пони или африканские пигмеи: недостаток питания, железа, витамина А. В этом случае организм резко замедляет рост… Впрочем, сэр Гендельсон, мы еще не добрались даже до Кернеля, а вы уже закладываете меня перед инквизицией в Зорре! Торопитесь, однако…

Я махнул рукой и пошел, не ожидая, пока он кончит жевать. Но не продвинулся и на сотню шагов, как далеко в ночи вспыхнул огонь. Не костер, пламя разрастается, вот уже рвется в небо, уже стало ясно, что горит именно в том городе, к которому приближаемся.

Сердца застучали громче, нагнетая кровь в смертельно усталые тела. Мы задвигались быстрее. Да, в небо рвется багровое пламя. Я ощутил озноб, темная вода и пожар в ночи всегда пугают меня до дрожи. Ночь расступилась, ясно виден городок, обнесенный крепкой высокой стеной, главные ворота горят. Ворота и две башенки, защищающие врата, – огонь полыхает оранжевый, слепящий, выше переходит в красный, багровый, смешивается с клубами черного дыма и застилает половину звездного неба.

Несколько человек вяло атаковали крепко запертые ворота. Городок – не замок, его не обнесешь рвом и защитным валом. Только подъемный мост заморишься опускать и поднимать, его можно атаковать со всех сторон, но ворота, понятно, самое слабое место. Во-первых – из дерева, которое можно поджечь, во-вторых, ворота легче пробить тараном, чем толстую каменную стену…

– Вот он! – закричал Гендельсон.

Пронесся огромный красный дракон, налитый багровым огнем. Я успел рассмотреть длинную змеиную шею, горящие лютой злобой глаза. Крылья жуткие, натянутые на костяной каркас так туго, что просвечивают, словно пленка бычьего пузыря на окнах. Передние лапы на диво огромные, совсем не рудиментарные, как у динозавров, а задние так и вовсе в толстой чешуе, с острыми блестящими когтями.

Дракон ударил струей огня в сторону ворот. Нападающие подались назад, но не разбежались, а когда улетел, с новой силой ринулись на штурм. Дракон, впрочем, на этот раз плюнул огнем совсем вяло, сделал широкий круг и улетел в сторону далеких гор. Я рассмотрел между иглами высокого гребня человека жокейных габаритов.

– Это владения сэра Нэша, – сказал Гендельсон возбужденно. – Видите флаг с гербом носорога, сжимающего копье? А Нэш – верный союзник Зорра!.. Теперь знаю, где мы…

Холодный ветер пронизал меня насквозь, словно дырявый мешок. В Зорре часто вспоминали не только про Кернель, крепость паладинов, но и то, что от огромного королевства Месонг уцелел клочок где-то в горах, куда поленились подняться идущие вперед и вперед войска Тьмы. Причем всякий раз это подавалось так, что тамошний барон Нэш сумел отстоять свой замок и свои владения даже в то время, как сам король не смог отстоять королевство.

Голос Гендельсона упал. Я посмотрел на него и понял, что ему очень не понравилось, где мы находимся. Тем не менее он вытащил меч и сказал своим бабьим голосом:

– Мы должны помочь сэру Нэшу защитить свой замок!

– Он защитит без нас, – ответил я. – Ворота… сейчас погасят. Вот льют воду!.. А нападает не больше двух десятков.

– Кто знает, сколько в замке осталось мужчин?

– В замке пусть ни одного, – отрезал я, – но сами горожане не дадут ворваться в их город!

Гендельсон, не слушая, я ведь не ровня ему, родовитому, чтобы вести беседы и споры на равных, с мечом в руке выскочил на открытое место и поковылял в сторону ворот. Со стен в нападающих стреляли из луков, бросали камни. Те укрывались щитами, выкрикивали обидное, со стен тоже кричали и ругались.

Нас не замечали долго, пока Гендельсон не добежал настолько, что поравнялся с самым задним из нападающих. Тот мерно доставал стрелы из тулы за спиной, тщательно натягивал лук и стрелял в сторону замка. Гендельсон, запыхавшись, доковылял до него со спины, поднял меч обеими руками и ударил по голове.

Идиот, даже этого не мог сделать. То ли меч повернулся во вспотевших ладонях, то ли мохнатая шапка смягчила удар, но лезвие соскользнуло с головы и нанесло широкую рану вдоль спины. Стрелок закричал отчаянным визжащим голосом, повернулся и рухнул Гендельсону под ноги.

Со стены закричали восторженно. Стрелы и камни полетели чаще. Нападающие развернулись, я увидел недоумение и страх на их лицах. Увы, быстро поняли, что нас только двое, выхватили мечи и пошли на нас дружной толпой. На Гендельсона ринулся их вожак, громадный детина, весь в железе, толстый, как медведь, в одной руке щит размером с дверь от сарая, в другой палица, больше похожая на бревно коновязи.

Я поспешно сдернул с пояса молот. Гигант налетел на Гендельсона, тот обреченно вскинул меч. Молот ударил гиганта в левый бок, я выставил ладонь, в темноте и этих чертовых сполохах пожара даже не вижу его полета. По пальцам звучно хряснуло. Я взвыл, кое-как нацепил на крюк и уже с мечом в руке бросился к месту схватки.

Гендельсон все-таки ухитрился ударить гиганта. Тот рухнул на колени, Гендельсон с усилием снова вскинул меч, но гигант завалился набок. Остальные замедлили шаг, и тут я вылетел на освещенное место, злой, зубы оскалены, это я так изображаю берсерка, заорал страшным голосом:

– Где это человечье мясо?.. Всех сожру!.. Без соли!!!

Они бросились врассыпную, исчезли в ночи. Все еще вяло горящие ворота распахнулись, на конях вырвалось пятеро человек. Трое унеслись в ночь за убегающими, а двое остановились перед нами. Оба немолоды, в хороших доспехах, на шлемах плюмажи из перьев.

Один воин сказал почтительно: