Цветок камалейника - Громыко Ольга

– Знаешь, – задумчиво сказал ЭрТар, – я бы на его месте тоже озверел.

– Иди воды лучше из ведра принеси, – рыкнул на него Джай, – а то как бы он у нас сам концы не отдал!

Горец не стал мелочиться, приволок все ведро. Нож он благоразумно воткнул в стол.

Обережник зачерпнул с полкружки, набрал в рот и фукнул седому в лицо. Хоть бы веки вздрогнули.

– Ты белье гладить собираешься или этого шмара будить? – ЭрТар отобрал у Джая кружку и, присев с другой стороны кровати, веером выплеснул на грудь и голову жреца остаток воды. Звучно похлопал мужчину по мокрым щекам. – Хэй, просыпайся! Теперь уже мы хотим с тобой поболтать.

– А он вообще дышит? – Обережник наклонился к лицу тваребожца, пытаясь услышать или губами уловить колебание воздуха возле его ноздрей, но все перебивало приглушенное урчание и сопение кошака, тоже беспокойно тычущегося в доходягу мордой.

Вместо ответа горец вздрогнул, выпрямился и расплылся в фальшивой улыбке:

– Здра-а-а-аствуй, красавыца!

Обычно Джай прислонял к двери наклоненный стул, ножками упирая его в щель между половыми досками; от наглых гостей не защищало, зато предупреждало хозяина. Но вчера парень так устал и заморочился с «сорокой», что забыл это сделать. Откинуть же крюк, просунув в щель между косяком и створкой прутик от метлы, было плевым делом.

Чем и обожала грешить госпожа Индора, утверждая, что «дверь сама приоткрылась, и я решила проверить, все ли в порядке».

Судя по лицу домовладелицы, порядок подразумевал нечто совсем иное, чем трое мужиков и корлисс в одной постели, на которых в складчину имелись одни штаны с расстегнутым ремнем (которым Джай собирался, да так и не сподобился, связать полудохлого убийцу), одна набедренная повязка (с изящной черной вышивкой, обычно нравящейся женщинам) и один ошейник.

Как раз в этот момент тваребожец соизволил дернуться и приглушенно застонать.

Прежде чем Джай успел раскрыть рот, «красавица» потрясенно взвизгнула: «Какая мерзость!» и захлопнула дверь.

– Извращенцы! – донеслось уже с лестницы, по которой Индора как будто не сбежала, а скатилась.

Кошак озадаченно поскреб за ухом задней лапой.

– Странная тетка, – поддержал его горец. – Такой случай упустила… А ведь, судя по ней, он в ее жизни был первым и последним!

– О, Иггр, за что ты повернулся ко мне Темным ликом?! – только и сумел простонать Джай. Если домовладелица, оправившись от потрясения, не укажет ему на дверь, жилье все равно придется менять – жизнь в нем под «понимающими» взглядами и намеками Индоры станет совсем невыносимой. Еще ведь и растреплет всем знакомым «на ушко»! Зато как ему начнет улыбаться младший помощник судьи…

– Не преувеличивай – всего лишь задницей, – утешил обережника ЭрТар. – Глянь-ка, наш морун наконец очнулся! Эй, ты! Как ты нас нашел, э?

Мужчина не ответил, продолжая слепо пялиться в потолок. Горец потыкал его пальцем в плечо, одновременно пытаясь привлечь внимание и убеждаясь, что на коже нет даже шрамов от стрелок.

– Я ж тебя вроде убил?

Седовласый молчал. Причем, кажется, не столько из упрямства, сколько не видя смысла разговаривать с одолевшими его чужаками, и что-то подсказывало Джаю: самого жреца пугать ножом бесполезно.

– Ладно, тваребожец, спрашивай сам, – к возмущению горца предложил обережник. – Ответ за ответ. Идет?

Мужчина тут же повернул к нему голову:

– Как вы попали в святилище?

– Перелезли через забор. Имя-то у тебя есть?

– Есть. Зачем?

– Чтобы попасть в святилище, – злорадно отплатил той же бусиной Джай.

– Ты нарушаешь уговор. – По пустым глазам жреца было видно, что он действительно не понимает, что парня не устроило.

– Ладно, – смирился обережник. – Я гнался вот за этим типом, хотел выкинуть его из сада прежде, чем он наделает глупостей.

– И наделал их сам, – ехидно уточнил горец. – Как тебя зовут, малахольный?

– Не по… н-н-не…

Тваребожец неожиданно уткнулся лицом в ладони, перекатился на бок, подтянул колени к животу и протяжно, безнадежно заскулил, как умирающий зверь. Тишш взволнованно затоптался на месте и начал подвывать. Джаю тоже стало жутковато. Он поискал глазами кружку, снова окунул ее в ведро и сунул жрецу под нос, с немалым трудом отодрав от лица одну руку. Вторая опустилась сама, когда мужчина вцепился в кружку и начал жадно, давясь и кашляя, хлебать воду.

– Сейчас он снова сдохнет, – мрачно предположил ЭрТар, – и ты его до утра будешь из всех углов выметать.