Дороги и сны - Панкеева Оксана Петровна

– Ты что, пока меня не было, тихонько умом двинулся от избытка власти? По-твоему, братья должны всех подозреваемых уговаривать и верить им на слово? Согласно которому они все невинны как новорожденные?

– Нет, конечно. Силовыми методами я и сам никогда не пренебрегал. Но они эффективны только в комбинации с другими, и в первую очередь следует руководствоваться здравым смыслом. А не желанием поскорее отрапортовать вам, сколько врагов было выявлено и как беззаветно трудится департамент. Вы видели их последний… простите, предпоследний рапорт? Помните приведенные цифры? И как полагаете, насколько они реальны? Вы можете не соглашаться со мной в некоторых глобальных вопросах, но вы не можете отрицать, что эти цифры фактически являются приписками и фальсификацией отчетности. И будут таковыми являться и впредь. А вражеские шпионы будут безнаказанно разгуливать по улицам и смущать народ, если у них не окажется во владении имущества, тридцать процентов которого смогут соблазнить потенциального доносителя.

– А ты что бы сделал на их месте?

– Во-первых, установил бы денежное вознаграждение как фиксированную сумму. Преданные верующие должны содействовать ордену бескорыстно, но поскольку их не так много… пусть пока будет. Во-вторых, обязал бы прилагать к доносу хоть какие-нибудь доказательства и учредил бы адекватное наказание за ложные сведения. И в-третьих, господин наместник, я бы работал. Не рапортовал об успехах, коих на самом деле не существует, а разбирался с каждым делом, вникал в детали, докапывался до истины. И взяток бы не брал.

– А что, берут?

– По непроверенным данным, были случаи. Но конкретных фактов у меня нет, так что утверждать не буду. Кто еще вам на меня жаловался? Брат Джареф, насколько я догадываюсь? Судя по всему, он ни словом не упомянул в своей жалобе, что пытался за вашей спиной договориться со мной касательно совместного влияния на вас ради получения дополнительных привилегий? А, напротив, наплел каких-нибудь не вполне правдоподобных гадостей, будучи обижен на мой грубый отказ?

– А ты предпочел бы влиять на меня единолично? – сердито встопорщил крылья наместник.

– Помилуйте, разве я когда-либо просил для себя каких-либо привилегий?

– Хорошо, а этого… как его… все время забываю… мистралийца этого пестрого… зачем публично оскорбил и унизил?

– Я совершенно справедливо указал ему на его недоработки, и, если он счел себя униженным и оскорбленным, – это его проблема. Ваша рука в Мистралии почти луну не может навести порядок даже в столице, не говоря уж о провинциях, где полный хаос и безвластие. Однако почему-то полагает, что его должны за это хвалить.

– Но не в таких же выражениях!

– Поскольку вы изволили поручить мне замещать вас, я пытался по мере сил соответствовать вашему стилю руководства.

– А что, я…

– Разве вы сами никогда не замечали? Более того, я убежден, что, если бы подобная критика исходила от вас лично, да Коста не посмел бы на нее обижаться, а тем паче жаловаться.

– Ну да, жаловаться-то некому… – фыркнул наместник, представив себе, как обиженный мистралиец жалуется на него Повелителю. – А по какому праву ты распорядился наказать солдат через голову командира? Да еще привлечь к этому делу посторонних?

– Во-первых, поскольку я замещал вас, право такое мне было делегировано. Во-вторых, у меня сложилось впечатление, что командир вовсе не намерен их наказывать. В-третьих, имели место некоторые языковые проблемы. Поэтому для исполнения экзекуции я пригласил штатных палачей департамента Порядка. Все было абсолютно законно и, на мой взгляд, еще чересчур гуманно.

– Чересчур гуманно? Публично запороть до полусмерти воинов Повелителя?

– Исключительно из уважения к их статусу. Разбойное нападение, грабеж и групповое изнасилование – простому гражданину за такое полагалась бы виселица. Командир Хашеп чем-то недоволен? Я не понял ни слова из того, что он пытался мне сказать, но, судя по тону и по тому, что он вам пожаловался…

– Он задал мне совершенно справедливый вопрос – за что мы воевали?

– Странно. Я полагал – за веру, за Повелителя, за грядущие свершения, а он считает – за право безнаказанно грабить и насиловать? И он не постыдился сказать это вслух, да еще вам, зная о вашей приверженности высоким идеалам бескорыстного служения?

Наместник озадаченно захлопнул пасть.

– Вы уж потрудитесь разъяснить командирам, – как ни в чем не бывало продолжал Шеллар, – что раз уж вы объявили их божьим воинством, они должны хоть немного соответствовать названию. Я понимаю, в соседнем мире проблемы с кадрами, чтобы собрать армию, Повелителю пришлось привлечь в свое войско всех боеспособных мужчин. В том числе всякую шваль, отбросы общества, подонков и уголовников. Но если мы хотим, чтобы их считали небесным воинством, чтобы хоть кто-то в это верил, нам следует приложить некоторые усилия. Если человек выглядит как сволочь, говорит как сволочь и ведет себя как последняя сволочь, никто не поверит в его божественность. И как бы ни старались братья в своих проповедях, истинной веры при таких обстоятельствах нет и не будет. Или надо менять концепцию, или…