У Великой реки. Поход - Круз Андрей

Затем пронеслись четыре «мула» со стодвадцатимиллиметровыми миномётами на прицепе, и расчётами, сидевшими внутри и покачивающими головами разом в такт неровностям. Да, это уже серьёзно.

На пристани провалялся в кузове машины три часа, ожидая рейса. Один из ополченцев, дежурящих там, сказал мне, что не далее как два часа назад в сторону Твери ушёл госпитальный пароход. На него загрузили не меньше тридцати раненых и с десяток убитых. По слухам, где-то эльфы сумели устроить засаду и здорово потрепать эскадрон драгун. Я забеспокоился: жив ли Парамоныч? Тьфу-тьфу-тьфу через левое плечо. Но проверить возможности не было — драгуны уже наступали где-то на северо-востоке от меня.

Подошёл паром, мы загрузились на него и поехали. Кроме наших двух машин, на переправу никого не было. Говорят, что вчера-позавчера немало фермерских семей переправилось. Теперь женщины с детьми в Великореченске отсиживаются, а главы семейств, вооружившись, засели на своих хуторах в ожидании эльфийского налёта. Так и живут. Городской совет поощряет фермеров, какие из аборигенов, там селиться, сдаёт землю в аренду совсем недорого, лишь бы земля не пустовала и налог, пусть и льготный, платился. Даже всякую сельхоз-справу продаёт в кредит и бесплатно выдает одну винтовку и одно ружьё на семью. Беглых крепостных из баронств принимает.

Откуда такая благодать? Оттуда, что жить там опасно, эльфы с их налётами и зверствами — угроза постоянная, хоть и патрулируются там места, а чуть дальше от берега целый форт стоит с гарнизоном сипаев. Хутора регулярно горят, их обитателей так же регулярно режут, но они отстраиваются заново, появляются новые. И выращивают свою капусту с морковкой и свёклой, какие на том берегу за главные культуры почитаются.

ГЛАВА 15,

в которой выясняется, что и лишённой силы волшебнице палец в рот не клади

Когда я подъехал к своим воротам, то в первое мгновение чуть не остолбенел: ворота были распахнуты настежь, а в них стояла сама Анфиса Зверева, похлопывая задумчиво деревянной дубинкой по затянутой в кожаную перчатку ладони. Подумалось мне, что Маша всё же допрыгалась и теперь мне её зад от порки точно не откупить. Однако, подъехав ещё на несколько метров, я увидел Машу, и вид у неё был совсем даже не несчастный, а скорей воинственный. Она разговаривала с урядником, а ещё один, сидя на корточках, разглядывал что-то на земле. В опущенной руке у неё висел «маузер» с пристёгнутым прикладом — так, как я ей его и вручил.

Я остановился у самых ворот, потому что Анфиса подняла дубинку как шлагбаум и потребовала в ворота не въезжать. Заглушил мотор, спрыгнул на землю.

— Что случилось?

— А то, что покушался кто-то на твою девчонку, — ответила Анфиса с озабоченным выражением лица.

— Тварь какая-то?

— Нет, человек на этот раз, — покачала она головой. — Но она его застрелила.

— Точно?

— Она не врёт, да и по следам так выходит, — подтвердила урядница. — Влез он через забор, у него обрез помпы был с собой, даже выстрелить успел. Трижды. Видишь?

Она указала рукой на стену сарая. Затем на забор за ним, затем на угол дома. Действительно, везде виднелись выбоины от картечи. А на гравийной дорожке пятна крови.

— Она вышла из дома, — продолжила Анфиса. — Была вооружена, сказала, что ты ей запретил без оружия даже в туалет ходить. Так?

— Что-то вроде. Примерно так, — кивнул я, хоть ничего такого не приказывал. — Всё же она в историю влезла, где главное действующее лицо тот ещё мерзавец. И она жива осталась. Вот я и решил, что, пока меня нет, пусть побережётся.

— Понятно, правильно решил, как оказалось, — одобрительно кивнула Зверева. — В общем, вышла она из дома, а тот уже во дворе был, шёл к дому. Видать, не ожидал её, растерялся и сразу пальбу начал, а она побежала. От дома к сараю. — Анфиса указала на распахнутые ворота сарая. — А он стрелял — и всё время мазал. Забежав в сарай, она присела у воротного столба и давай в него палить. При этом раз пять попала в грудь и живот. Наповал. Тело уже к Ваське увезли, узнаем, что он скажет.

— Кто он, известно?

— Пока нет, не до конца. Он из аборигенов, в городе недавно, пристроился в ватагу крючников в порту. Имя забыла, у меня записано. Мрак вроде. Придумают же имечко.

— На харазском это «сокол».

— Ну ты скажи, — усмехнулась Анфиса.

— А ты чего здесь? Это же вроде опять не твой профиль.