Одна и та же книга - Фрай Макс

— Но это же сто километров в один конец! — сказал мне седой таксист, к тому моменту окончательно оттеснивший в сторону своего усатого коллегу.

На самом деле, мне вовсе не было жалко сорока евро, но правда о расстоянии между городами была мне известна и желала быть произнесенной вслух.

— По карте шестьдесят семь.

— По карте? — удивленно переспросил таксист. — Это ничего не значит!

Мой второй шанс получить просветление тоже остался неиспользованным. Ибо будучи типичным сказочным героем, я всегда жду третьей попытки. В смысле третьего шанса. И вскоре он был явлен мне во всей своей ослепительной красе.

Довольно долго мы просто ехали через Судетские горы, то обгоняя, то догоняя дождевые тучи, поэтому погода вокруг менялась примерно раз в три минуты. В какой-то момент, на фоне красоты мира, которая захватила меня целиком, мне был явлен синий дорожный знак, сообщавший, что до Клодзко осталось сорок километров.

Потом мы еще долго ехали, через пять, что ли, дождей и пять лучезарных солнечных дней, успели выкурить по сигарете и обсудить, как называются вокзалы на языках разных народов мира. Наконец снова появился синий дорожный знак, сообщающий, что до Клодзко — правильно, сорок километров. Вдоль обочины дороги ехидно ухмылялись мои многочисленные персонажи, не раз попадавшие в сходную ситуацию по моей милости, теперь они были отомщены.

— Эй, — говорю я таксисту, — как же так? Десять минут назад до Клодзко было сорок километров, а теперь снова написано, что сорок, как же так?

— А, — отмахнулся он, — мало ли что написано. Это ничего не значит.

Однако просветление настигло меня позже, примерно четверть часа спустя, когда, проезжая мимо дорожного знака, предупреждающего, что впереди нас ждет встреча с радаром, водитель резко сбавил скорость и, подмигнув мне, сказал.

— А вот это значит, что радар действительно будет.

ВЕНЕЦИЯ

Демиург, сотворивший Венецию, был гений, шут и разгильдяй. Вероятно, специально приглашенный модный демиург-дизайнер со стороны, не потрудившийся заранее навести справки о реальности, фрагмент которой ему предложили соорудить. Так и слышу его разговор с Заказчиком:

— Ну что, стены мы тут сделаем высокие, а проходы узкие. Нет-нет, гораздо уже, ага, примерно вот так… Ну да, темно, правильно, так и было задумано. А зачем им солнце? Думаете, горожане без солнца затоскуют? Оригинальная постановка вопроса… Ладно, мы им тут фонарики везде повесим, стекляшек цветных накидаем повсюду, в маски рядиться разрешим, пусть не грустят. Хорошо? Хорошо! А теперь — оп-па! — пускаем воду.

Пауза.

— Погодите. Как это — не аквариум?

Спохватывается:

— А, ну да, конечно. Конечно, не аквариум. Конечно, для сухопутных млекопитающих…

Пауза.

— Как они будут передвигаться? Вы хотите сказать, они не ходят по воде? Что?! Почитают за великое чудо?!

Хватается за голову. Но быстро берет себя в руки.

— Значит, так. Воду оставляем. Без нее нет отражений, а без отражений все это вообще не имеет смысла. Я — художник и не допущу… Как будут передвигаться? Ну, например, на спинах ручных рыб и дельфинов…

Начинает хихикать, но все-таки берет себя в руки.

— Хорошо, хорошо, не надо рыб, пусть плавают на лодках. Да, совершенно верно. Из своего дома в соседний — да, на лодке. И на рынок тоже, и на службу, а что? Людей пожалеть?! А чего их жалеть, я же не говорю, что они должны сплавляться на плотах. И без парусов обойдемся… На лодках, с веслами, да, пусть гребут. Очень полезно для! здоровья, и глазу приятно. А дальше пусть сами думают. Ну, если будут себя хорошо вести, можете рассказать им про двигатель внутреннего сгорания… Или все-таки на ручных дельфинах?

Ржет в голос, падает на ковер, картинно дрыгает ногами, хрюкает, дергает себя за нос, и все в таком духе.

Работа его была принята, ему аплодировали со смесью восхищения и отвращения; заплатили, конечно, сполна, но больше никогда не приглашали. А издевательское хихиканье автора, временами переходящее в неудержимый хохот, до сих пор звенит в воздухе, и это — главное про Венецию.

ГРАНАДА

От «Литературных памятников» в обложках цвета хаки все же очень много пользы. Если бы не история противостояния Сегри и Абенсеррахов, над которой мы когда-то в юности хохотали как скаженные, потому что мусульманское вероисповедание причудливым образом сочеталось в героях повествования со всеми традиционными заморочками европейского рыцарства, включая культ Прекрасной Дамы, мне вряд ли пришло бы в голову ехать в Гранаду, и как же это было бы глупо, боже мой.