Путница - Громыко Ольга

– Ты же сам вызвался!

– Ничего подобного. Я сказал, что разберусь с телегой, а не заберусь в нее, – пояснил Альк, многозначительно понизив голос.

Вор заткнулся. Если селяне догадаются, что среди их гостей есть путники, то, чего доброго, заставят перекатывать! Надо действительно поскорей хватать отсуженное и прясть отсюда нитку, а саврянскую морду набить и потом можно.

– Кости целы? Так вставай. – Альк протянул вору руку, но тот остался лежать, глухо постанывая и наслаждаясь тсарящим вокруг него переполохом. Правда, только Рыскиным, зато весьма обильным.

– Какое «вставай»?! – напустилась зареванная девушка на саврянина. – Вдруг он, пока телега по кочкам скакала, отбил себе что-нибудь и теперь помирает?

– Помрешь? – деловито осведомился Альк у Жара.

– Хрен тебе, – злобно пропыхтел тот.

– Это завещание? – уточнил саврянин.

– Да – я же заметил, как ты мне завидуешь! – не остался в долгу вор.

– Помрет, – с сожалением заключил Альк, повернувшись к Рыске. – Уже предсмертный бред начался.

Жар все-таки поднялся, попытался отряхнуть кафтан, но только размазал грязь.

– Ваши коровки-то, – с сожалением признал голова. – Забирайте. Только божий суд вначале оплатите!

– Чего?!

– Ну телега-то общинная разболталась. Два сребра с вас.

Необходимость платить за починку телеги, на которой его чуть не угробили, так возмутила Жара, что он окончательно пришел в себя и начал смачно ругаться. Голова не отставал, и сторговались на пятнадцати медьках.

Откуда они у вора, Рыска предпочла не спрашивать.

Девушка с торжеством свела Милку с холма, и хмурый «скотокрад» передал ее спутникам поводья Болезни и Смерти, невнятно что-то пожелав, вряд ли удачи и доброго здоровья. А увидев взгляд его жены, Жар мужику даже посочувствовал.

* * *

В Рогатку возвращаться не стали. За холмом дороги снова сходились в одну, широкую и накатанную; по ней и поехали, почти сразу же уткнувшись в небольшую речку. Ниже по течению к берегу прибило несколько бревен – видно, остатки подмытого моста. Пришлось переходить реку вброд, вода почти до седел дошла. Какой бы хорошей ни была цыганская краска, Милка еще полвешки оставляла за собой черные кляксы. А спешившись по нужде и взглянув на корову со стороны, Рыска согнулась пополам от смеха, не в силах объяснить подробнее.

Впрочем, Жар с Альком и так все поняли. Саврянин тоже фыркнул, вор смущенно кашлянул.

В том месте, по которому голова тер пальцем, у Милки оказалось собственное черное пятно.

Глава 11

Первое время ехали молча. Жар с Рыской еще дулись на саврянина, а тому от их обид было ни жарко ни холодно.

– И куда мы теперь? – спохватилась девушка, когда спутники уже проехали лес. Дорога снова убегала в пустынные поля и ныряла за горизонт, небо затянуло облачной пеленой – сплошной, но высокой и светлой.

– А никуда, – принял волевое решение Жар. – Сколько ж можно, как бродячим псам, по дорогам слоняться? Давай доедем до ближайшего города и там поселимся.

– Давай лучше в веске, – смущенно попросила девушка. – Как-то мне эти города… не очень. Даже огородика там не разбить.

– В городе веселее, – уверенно возразил вор. – И меньше глупых вопросов, кто ты да откуда. Можем снять дом на окраине, будет там тебе и огородик, и сарай для курочек.

– А коровы?!

– Сдадим кому-нибудь напрокат. Будет денежка капать, а захотим куда-нибудь съездить – заберем.

Рыска растерянно погладила Милку по шее. А вдруг новый хозяин ее обижать будет? Видала она, на каких одрах в городе воду возят, еще удивлялась – почему они такие тощие, грязные? Оказывается, не свое – не жалко.

Девушка покосилась на саврянина:

– А с этим что?

– В рабство продадим, – ненавидяще прошипел Жар. – Сто не сто, а десяток монет дадут.

Этого Альк уже стерпеть не смог и саркастически напомнил:

– По-моему, в Ринтаре оно лет триста как отменено.

– В чуринских землях еще осталось.

– Ну-ну, посмотрю я, как вы меня туда затащите.

Жар и сам прекрасно понимал безнадежность подобной попытки, но злость на белокосого требовала выхода.

– Долговых ям и у нас хватает. Вот засадим тебя туда, а судья письмо в Саврию напишет, чтоб выкупали дорогого сыночка, пока его настоящие крысы не сожрали, как нашего Бывшего.