Женщина с берега - Сандему Маргит

— Этот тип не является моим родственником, — негромко, но решительно произнесла Мали.

Он и не был ее родственником, хотя и носил фамилию Нордладе. В этой деревне несколько семей носили эту фамилию, и в этом не было ничего удивительного.

— Эрик Нордладе? — сказал он. — Это было очень давно… Им пришлось покинуть усадьбу, и мой дед купил ее. Таким образом, я представляю уже третье поколение.

Он явно гордился своей усадьбой, хотя она была запущена и неухожена.

— Нам хотелось бы узнать, были ли у Эрика Нордладе родственники, — сказал Андре. Глаза крестьянина загорелись.

— Мы приобрели усадьбу честным путем, — сказал он. — Здесь не может быть никакого наследственного права или прочих условий. Мы владеем усадьбой на протяжении трех поколений.

— Усадьба меня не интересует. Нас интересуют только люди. Разве у него не было двух дочерей?

— У Эрика Нордладе?

— Да, — ответил Андре, уже начиная терять терпение.

Крестьянин почесал в затылке, так что на плечи посыпалась, словно снег, перхоть.

— Почему же не было? — сказал он. — Но как их звали? Это была Доротея…

— Нет, так звали его жену.

— В самом деле. Так, так, дочери…

Может быть, кто-то еще знает его семью лучше? Крестьянин был явно задет этим вопросом. Ни у кого не было такой прекрасной памяти, как у него!

— Это была Эмма! И Петра!

— Похоже, что так оно и было, — осторожно заметил Андре, не желая больше раздражать крестьянина. — Вы знали их?

— Нет, они уехали из деревни. Петра вышла замуж за горожанина. Он был из Трондхейма. Думаю, его звали Свен. А Эмма…

— И что же? — спросил Андре, видя, что крестьянин затрудняется ответить. Всем не терпелось поскорее узнать об этом. Вспомнит ли он какие-то имена или нет? Если нет, то им будет очень трудно найти след этой неизвестной им Эммы и ее возможных потомков.

— Эмма, да… — наконец произнес он. — Она тоже вышла замуж. Муж ее был хорошим малым, тоже из города.

— У нее были дети?

— У Эммы?

— Да.

Немного подумав, он сказал:

— Нет, этого я не помню. Тогда я сам был еще ребенком.

— А не помните ли Вы имя того, за кого Эмма вышла замуж?

— Да, и у той, и у другой был ребенок.

У них получался диалог по принципу: «Добрый день — старый пень». Андре понял, что крестьянин ответил на его предыдущий вопрос.

— Значит, у Петры и Эммы было по ребенку?

— Да. Я слышал, что у каждой из них только по одному ребенку. Странно, правда? У нас, например, тринадцать детей!

— И… имена этих детей Вы, конечно, не помните? Ведь прошло так много времени…

Крестьянин воспринял это как вызов. Он выпрямился, переступил с ноги на ногу, пошире приоткрыл дверь.

— Конечно же я помню это! — сказал он. — У Петры родилась девочка, которую назвали Герд. А у Эммы… Да, ее мальчика звали Кнут!

Вот так-то! А то они уже подумали, что у него память хромает!

— Великолепно! — с восхищением произнес Андре, и дамы, стоящие под дождем, одобрительно пробормотали что-то. Крестьянин даже не пригласил их войти. Возможно, в доме было грязно и неприбрано. Но и у них не было особого желания входить туда, им хотелось поскорее услышать его ответы и вернуться в Трондхейм.

— А как звали их мужей?

Крестьянин изумленно уставился на него. Когда же они, наконец, отстанут от него, эти проходимцы, застрявшие возле его дома?

— Но я ведь уже сказал: его звали Свеном.

— Это муж Петры. А мужа Эммы? Отца Кнута? Крестьянин сдвинул брови, задумался, потом сказал:

— Имя у него было странное. Его звали Бромсом. Да, Бромс! Шорник.

— Большое спасибо, Вы оказали нам неоценимую помощь! Если бы еще знать его фамилию, было бы совсем замечательно.

Крестьянин опять нахмурился.

— Но я ведь уже сказал: его звали Свен! Заметив, что он опять отвечает не на тот вопрос, Андре спросил:

— Значит, мужа Петры звали Свен Бромс?

— Да, — ответил крестьянин таким тоном, словно имел дело с идиотом.

Андре уже боялся у него что-то спрашивать, но ему все же пришлось это сделать.

— А как звали мужа Эммы? У вас такая замечательная память!

— Мужа Эммы?.. Да, как же его звали? Мальчика звали Кнут… А мужа… Да! Скогсруд! Эрлинг Скогсруд!