Сбой реальности - Иванович Юрий

С этими размышлениями Хотрис вышел на площадку двора с шакалами. Эти твари, видимо, его боялись и ненавидели больше всех остальных. Потому что со злобным рычанием, завыванием и хрипом прямо-таки бесновались на ступеньках всей стаей. На этот шум из-за углов даже примчался пяток петухов и приковыляли четыре мохнатика. Но, немного постояв в стороне и понаблюдав за напрасной тревогой, они несколько печально побрели на свои территории. Вараны, как это ни странно, даже не появились. Может, их остановили возвращающиеся не евши петухи и мохнатики?

Юноша уже было собирался идти обедать, потому что понятия завтрака или ужина у него из обихода исчезли. Раз здесь все время день, значит, любой прием пищи считается обедом. Но вспомнил о прихваченных с собой ножах.

«Почему бы и не попробовать? Ножей у меня хватает, и будет интересно, как произойдет очередная замена. Да и позиция у меня просто идеальная: всего пять метров до оскаленных и рычащих тварей. Попробую».

Первый нож ударился ручкой в район глаза одного из шакалов. Второй прорезал второму шакалу шкуру на лопатке. Зато третий клинок уже смачно вонзился прямо в грудь наиболее рослому хищнику. Вот тут уже раздался совсем иной вой, но останавливаться на достигнутом Хотрис не стал. Результат остальных семи бросков был вполне удовлетворителен: еще три трупа и два подранка.

Ха-ха! К тому времени примчались петухи, появились мохнатики и даже приползли вараны. И все они устремились рвать и заглатывать куски тел пострадавших коллег по охране замка. Причем если тело лежало на ступеньках, петухи оттягивали его очень осторожно в сторону, испуганно при этом косясь на человека, и только там приступали к трапезе. А вот сами шакалы к моменту десятого броска уже словно сообразили о никчемности своей гибели и дружно откатились от крыльца метров на двадцать.

– Ух вы какие! – поразился юный охотник. – Даром подыхать не хотите? Умные слишком? Ну ничего, надо будет, я вас и там достану! Всех изведу! А потом еще и ножи свои обратно соберу. Кстати, можно ведь и тесаки использовать, если кидать их, словно диск, горизонтально. Вот потеха будет!

Присматриваясь к тому, как пришлые твари поедают здешних, юноша задался иным вопросом. А куда деваются экскременты? До этого он ни разу не видел ни самих подобных следов, ни того момента, как хищники испражняются. Вроде и противный вопрос, но ведь в любом случае живые создания! Как же они живут? Или все-таки существа, созданные магически? Если так, тогда всех диких хранителей создает для себя сам замок. Ну или что там в нем есть магического на эту тему. Потому что, скорее всего, здесь сосредоточен если не пуп всех миров, то уж наверняка нечто вроде всемирной гостиницы, и великое колдовство до сих пор содержит эту гостиницу в относительном порядке и неприкосновенности. Недаром Купидон Азаров так мечтает сюда попасть.

Следовательно, надо было продумать: а стоит ли так бессмысленно уничтожать бродящих по дворам тварей? А вдруг то самое «нечто», которое восстанавливает количество хранителей, сообразит, кто виновник участившегося недобора, и каким-то иным способом накажет незваного гостя? Ведь уже один раз наказало довольно жестоким неожиданным ливнем, так почему не дунуть теперь каким-нибудь ядовитым газом? Или не брызнуть тем серебристым порошком из лаборатории, который проел мраморный пол?

«М-да, надо действовать более осмотрительно, – решил Хотрис, возвращаясь на кухню. – Хотя потренироваться с ножами, секаторами и топориками в любом случае не помешает».

Вот потому, когда жарилась очередная порция мяса и разогревались извлеченные из банок продукты, бравый охотник и затеял попутно крупномасштабную тренировку. Расставил у разных стен разделочные доски, приволок вместительный столик на колесиках, нагрузил на него груду ножей, как узких, так и с широкими лезвиями. А затем, не прерывая своего насыщения и жуя на ходу, принялся с ухарскими криками метать кухонное оборудование в разные стороны. И можно сказать, что к концу очередного обильного, продолжительного обеда достиг внушительных успехов в науке попадания в доску не только вообще метаемым предметом, но и острием или, в случае широкого тесака, далеко выступающим лезвием. Все-таки увлечения детства и последних лет юности не прошли даром, сейчас только и следовало, что руке подстроиться под иной нож да глазу рассчитать скорость вращения.

Собирать ножи тоже оказалось легко и просто: объехал со столиком кухню по периметру, и вся груда оружия снова под рукой.

Но тренировку, хоть и весьма увлекательную, пришла пора оканчивать. Пока на тело не свалилась очередная волна усталости, следовало все-таки отыскать местный лазарет. Поэтому Хотрис предстал перед выбором: либо попытаться вскрыть все остальные двери трех обследованных этажей, либо совершить восхождение и бегло осмотреть все верхние этажи своего крыла, к которому так и прикипело название «шакалье». Ведь в любом случае некая обитель доктора может и наверху оказаться, ходячих больных он может и там принимать, а вот уже лежачих… Где? Вполне может оказаться, что госпиталь всего один и находится в любом другом крыле замка.

Как ни хотелось пробежаться до самой крыши и посмотреть на пейзаж из верхних окон, юноша выбрал первый вариант. Все-таки раны на ногах его изрядно беспокоили, и не факт, что прозрачный алкоголь в виде водки ему поможет. Поэтому вновь вооружился до зубов и поспешил на взлом еще не открытых сокровищниц. Тем более что чувствовал он себя полноправным и единственным хозяином этих сокровищ.

Во время падения показалось, что гибель от страшного удара будет неизбежной, и Александра, не сдержавшись, стола коротко подвывать. Сюртуки держались вместе весьма жестко, но графиня еще и руками пыталась обнять своего супруга за плечи. Ну а сам Дмитрий Светозаров тщился подавить в себе рвущееся от злости на себя рычание и сделать все возможное, а может, и невозможное для спасения. Задавить рычание у него получилось, а вот остальное все – никак!

Поэтому и для него явилось полной неожиданностью резкое, почти лишающее сознания торможение и затем приземление на какой-то наклонной плоскости из скользкой, мокрой глины. Некоторое время парочка, барахтаясь и стиснув зубы, упиралась в стенки кокона, пытаясь остановить скольжение или хотя бы избавиться от кувыркания. Но в этом им помог конец спуска, оказавшийся в мрачном округлом колодце. Причем и тут существовал опротивевший сиреневый туман, только не подсвеченный неким подобием неба, а светящийся сам по себе. Тем не менее возможность осмотреться кругом он давал прекрасную. И окружающую их действительность Торговец назвал весьма некрасиво: