Вавилонский голландец - Фрай Макс

Инга поспешно цокает мимо, и тут сзади ее хватают за локоть. «Ах ты сука, за платочком пришла?» Перед Ингой стоит взбешенный молодой бог в майке и длинных шортах. Юноша – мечта выпускницы, загорелый, синеглазый, волосы до плеч, и настроен весьма серьезно. Но Инге сейчас совсем не до разборок, от молодого бога Ингу тошнит еще сильнее, она смотрит на зарвавшегося молодчика, как монашка на фаллоимитатор, и осведомляется:

– Что вам угодно?

– Дурака не валяй, Регина.

Инга вежливо кривит губы в улыбку и холодно роняет:

– Оригинальный способ знакомства. Меня зовут Инга, а вы, очевидно, кто-то из актеров… Мик? Майк? Простите, у меня плохая память на лица и имена.

Герой сдувается на глазах. Он явно пытается понять – та это или не та. Конечно не та. Инга освобождает локоть, поправляет сумочку и кивает:

– Извините, я очень спешу. Всего доброго.

Она уходит, а нездешнее приключение все еще смотрит ей вслед и комкает в кулаке черно-белую бандану Агни.

У причала стоял как влитой деревянный, как будто игрушечный парусник. Дед собирал такие, целую флотилию в стеклянных бутылках, так и стояли на шкафу, невесомые и пыльные одновременно. Инга шла и думала, что в кои веки сестрица права, ей правда пора отдохнуть от договоров, проверок, заключений и выписок. И хорошо, что август, в конторе затишье. Отпустят они ее как миленькие – шутка ли, третий месяц пашет как папа Карло без выходных, дери их черти за левую ногу (Агни, замолчи немедленно!). Недели на две должны отпустить. А может быть, и больше.

Всё получилось даже проще, чем она ожидала. Пришлось, конечно, мямлить что-то про семейные обстоятельства и больную тетю, шеф сперва слышать ни о чем не хотел, но тут Агни на какой-то момент просочилась наружу. Под двойным натиском шеф сдался почти без сопротивления, всего за полтора часа. Время после победы Инга потратила с умом – подчистила хвосты и опустошила рабочее место. Скинув в ящики стола последние папки и аккуратно протерев столешницу влажной салфеткой, она разогнулась и – привет, красавчик! – увидела календарь с рекламой свежего исторического боевика. Герой июля, мечта офисных мышек: загорелый, поджарый, пресс кубиками, белые волосы схвачены кожаной лентой, над плечом – витая рукоять меча, на щеке – запекшаяся кровь. Гондоны, купить, значит, забыл, принц Датский.

В шесть вечера Инга ушла с работы. Не увезена на «скорой» с температурой под сорок, не после ночного дежурства, а своими ногами, помахав ручкой коллегам, – светопреставление да и только. В голове не укладывалось. Впереди две недели полной свободы, только бы убраться отсюда, да вот куда? Или никуда не выходить, отоспаться, брать еду на дом, отключить все телефоны…

Будешь заказывать пиццу, пиво и бурритос! – демонически хохочет Агни. – И порнуху, дорогая сестренка, не забудь порнуху! Да чтоб рассыльный был молоденький и хорошенький, особенно подчеркни при заказе! А для души по ночам выходи в интернет и мастурбируй на «Вестник юриста».

Теоретически, можно сеть на поезд и отправиться куда глаза глядят, например в Германию? Францию? Чехию? Эмираты, только Эмираты! И бедуин с верблюдом. И чтоб молоденький и хорошенький!

Инга шла и думала, хватит ли у нее сбережений на недельный курс психоанализа где-нибудь в Швейцарии. Или, на худой конец, поискать практикующего экзорциста. Да чтоб с плеткой и в рясе, молоденький и хорошенький! – завопила Агни.

На пирсе не было ни Мика, нордического героя, ни длинного белого автомобиля, вообще никого не было. У стены ресторанчика аккуратно стояли две пивные бутылки, трепыхалась под свежим ветерком черно-белая бандана, привязанная к спинке стула. Инга прошла мимо, игнорируя оскорбительное послание, а Агни прикусила язык.

На набережной стоял темный деревянный щит, прикованный цепью к столбику. К доске цвета мореного дуба настоящими коваными гвоздями было приколочено объявление, красивым шрифтом под старину: «Приглашаем посетить плавучий музей-библиотеку, с 12 до 20, суббота и воскресенье – до 21». Сейчас корабль уже не казался ни пыльным, ни призрачным, ни тем более игрушечным. Возможно, благодаря иллюзии обитаемости: палубу истово драил матросик, босой, голый по пояс. «Очарование интерьерной и пейзажной живописи в немалой степени зависит от стаффажа, – сама собой всплыла в голове у Инги фраза, подцвеченная занудным лекторским голосом. – Особенно если стаффаж молоденький и хорошенький».