Вавилонский голландец - Фрай Макс

Я нашел больше, чем смел надеяться: сухари без единого следа плесени, превосходную солонину, какие-то диковинные засахаренные фрукты, орехи и даже несколько сундуков с пряностями, которые были для меня в диковинку. Слышал о них, конечно, да и видел не раз, даже нюхал как-то, а вот попробовать пока не довелось. Поэтому, утолив голод, я из любопытства бросил в рот пригоршню горошин перца и начал жевать; потом плевался, конечно, жадно пил воду, проклиная все на свете. Сколько времени прошло, а до сих пор не люблю острые приправы, хоть и понимаю, вся хитрость в том, чтобы не жрать их горстями, а добавлять понемногу.

На своем веку я успел прочитать немало историй о людях, которые подобно мне попали в зачарованное место. Участь их, как правило, ужасна: оказавшись во власти призраков, некоторые гибнут или сходят с ума, иные находят в себе силы противостоять злу, некоторые даже чудесным образом спасаются, но прежде им непременно приходится пережить немыслимый кошмар. Ничего в таком роде со мной не случилось. Я хочу сказать, меня никто не обижал и даже не пугал – кроме разве что моего собственного воображения. Но и его усилий хватило ненадолго, усталость взяла свое. В сумерках я добрался до капитанской каюты; слой пыли на полу свидетельствовал, что хозяин уже давно не пользуется этим помещением, поэтому я рухнул на койку, заснул и спал как убитый до утра. Корабельные призраки не потревожили мой покой ни в ту ночь, ни на следующую, ни неделю спустя.

Но поначалу я все равно места себе не находил. Безделье и одиночество – родители всех тревог. Когда у тебя нет других дел, кроме как пожрать, поспать и наведаться на корму, поневоле начинаешь шарахаться от собственной тени. Вот и я, толком не порадовавшись чудесному спасению, тут же принялся размышлять о будущем; оно представлялось мне, мягко говоря, неопределенным. Корабль самостоятельно двигался каким-то неведомым мне курсом – ни одного навигационного прибора не обнаружил я на борту, как ни искал, а ориентироваться по звездам не мог, потому что в сумерках всякий раз засыпал как убитый. Оставалось солнце; судя по тому, что каждый день оно светило с другой стороны, корабль чертил причудливые зигзаги, а то и вовсе крутился на одном месте; впрочем, в этом я не был уверен, и вообще ни в чем.

Мне, конечно, приходило в голову взять на себя управление и проложить новый курс, но для судового лекаря это задача, скажем прямо, непосильная; с другой стороны, будь я даже опытным шкипером, о том, чтобы справиться с парусами и штурвалом в одиночку, нечего было и мечтать. Словом, пользы от моего вмешательства вышло бы немного, я это и сам понимал, а потому ничего не трогал, только молился ежедневно о хорошей погоде, хоть и подозревал в глубине души, что этому кораблю бури нипочем.

Устав маяться бездельем, я принялся наводить порядок. Корабль, конечно, зачарованный, но, очевидно, против пыли и паутины никаких чар не напасешься, тут требуется мокрая тряпка и хотя бы одна пара человеческих рук. Драить, скоблить, чистить – все это было мне по силам, времени хватало, да и лучшего лекарства от мрачных мыслей, чем физическая усталость, пока еще никто не придумал. Так что мое присутствие пошло кораблю на пользу; с другой стороны, я больше не чувствовал себя мелким воришкой, спускаясь в трюм за едой или открывая очередную бутылку портвейна после обеда. Натруженная спина свидетельствовала – я заработал свой хлеб. Это было приятно.

Несколько дней спустя, когда корабль уже сиял чистотой и мне оставалось лишь поддерживать его в таком состоянии, я обнаружил в капитанской каюте стопку книг и пропал. Не в том смысле, что со мной случилась какая-то беда, просто я вдруг нашел занятие столь захватывающее, что даже за солнцем перестал следить и о будущем тревожиться перестал – вот как увлекся. Прежде я никогда не читал ради развлечения; более того, мне в голову не приходило, что такое возможно. Книги всегда были для меня учебниками, чтение – нелегкой работой; собственно, потому я и заинтересовался поначалу капитанской библиотекой, надеялся, что чтение с грехом пополам заменит мне целительное мытье палубы. Но первая же книга, которую я открыл, вместо полезных сведений содержала фантастическую историю о приключениях людей, полетевших на Луну. Я читал очень медленно, то и дело возвращался к началу, внимательно, чуть ли не по складам его перечитывал, смутно догадываясь, что подлинный смысл повествования ускользает от меня, несколько раз в ярости отшвыривал непонятную книгу в сторону, но тут же тянулся за ней и снова открывал, не в силах оторваться от захватывающего рассказа. Теперь-то, задним числом, я знаю, что мне в руки попала книга, которая пока не была написана, даже деду и бабке ее автора еще только предстояло родиться. Знать-то знаю, а объяснить, как такое возможно, не могу до сих пор. Мой друг, умерший, к слову сказать, задолго до нашей встречи, однажды посоветовал мне: вместо того чтобы пытаться понять некоторые вещи, следует просто сказать себе: «И так, выходит, бывает», подивиться многообразию мира, посмеяться над собственным невежеством, намотать все на ус и заняться более насущными делами. Я стараюсь следовать его совету; со временем это стало так легко и просто – вы не поверите. Все-таки привычка – великое дело.