Дикое поле - Прозоров Александр

Когда Кароки-мурза вывел свои три с половиной тысячи нукеров под командой шести опытных мурз за перешеек, всегда безжизненная степь больше напоминала центральную площадь Бенгази в базарный день.

В первый же день они встретили три — целых три кочевья! Но и это еще не все. На пути к Кривому колодцу среди пасущихся табунов опытный взгляд бывшего итальянца опознал небольшие группки тонконогих арабских скакунов — лошадей, каждая из которых стоила не меньше среднего кочевья вместе со всеми обитателями и их скотом!

Но мало того — у брода через Кахку они наткнулись на полтора десятка двугорбых верблюдов, с удовольствием сжевывающих тонкие ветки прибрежного кустарника.

Это могло означать только одно: здесь уже появились родовитые османские бей, могущие себе позволить поездки на золотых конях, имея серебряных в поводу, здесь уже обосновались сельджуки, более привычные к атакам верхом на верблюдах, нежели на конях.

Кароки-мурза посерел лицом, осознав простую истину: если создание русским глиняного человека видели больше сотни человек, то среди них наверняка найдется пара десятков, кто догадается сообщить про это своим высокопоставленным знакомым в надежде на возможное покровительство. А из тех несколько беев с той же целью пошлют весточку в Стамбул… Дальше началась обратная волна: расползлись слухи, в которые кто-то поверил, а кто-то нет — но даже самый последний идиот осознал, что сулит завоевание уже показавшей силу Московии, дотягивающейся своими землями до самых северных морей, и захотел принять участие в походе.

По звенящему льду сотни Кароки-мурзы пересекли Кахку и помчались дальше по изрытому бесчисленными табунами снегу. И мурза не раз хвалил себя и мудрого Аллаха за то, что догадался взять с собой сено во вьючных сетках, перекинутых через спины заводных лошадей вместе с торбами с зерном.

Хотя, если пасущиеся здесь кони еще не сдохли — об этом догадались и прочие беи. Учитывая то, сколько сена и зерна понадобится этим скаковым полчищам, сколько припаса нукеры вывезли с собой из Крыма — летом там наверняка случится голод.

Немного легче на душе наместника Балык-Каи стало только тогда, когда он увидел, что ставка Гирей-бея плотно обложена постами нукеров самого Девлета и умницы Алги-мурзы, и никаких чужаков там нет. На радостях он отдал приведенные тысячи под руку уже знающего местные порядки мурзы, а сам, умывшись у колодца и вознеся молитву, вошел в шатер русского.

Тот, в новенькой кирасе и темных шароварах, сидел на густом ковре и разговаривал с молодой татаркой, на голове которой почему-то почти не росли волосы. Увидев гостя, он порывисто вскочил, ринулся к нему:

— Едрическая сила, хоть одно приятное лицо!

Кароки-мурза облегченно вздохнул и с достоинством кивнул хозяину.

— Я тоже рад тебя…

— Чему тут радоваться?! — подскочив к нему почти вплотную, русский брызгал слюной, тряс кулаками и иногда хватался за эфес меча. — Чему? Они стоят, турок. Ты понимаешь, эти вислоухие бараны, эти желтозадые ослы стоят на месте, не двигаясь ни на один шаг! Ты помнишь, о чем мы говорили, турок? Набег каждую осень и каждую весну! Сейчас уже конец апреля, начало мая. Русские уже пахать начинают!!! А татары стоят! Стоят, сто тысяч шипов китайской розы им в задницы!

— Что говорит Девлет-Гирей?

— А что может говорить этот гоблин с волосатыми ушами? Что они стоят! Можно подумать, я сам этого не вижу!

— У Девлет-Гирея волосатые уши? — удивился Кароки-мурза.

Русский злобно сплюнул:

— Пошли, сам посмотришь.

— Кумысу попейте с дороги, господин, — подошла татарка с кувшином и пиалой.

— Некогда нам, ведьма!

— Это тебе некогда, ифрит, — небрежно ответила женщина. — А досточтимый бей с дороги устал и проголодался.

Русский заиграл желваками и… смолчал!

«Ото!» — только и выдохнул мысленно османский чиновник, принимая чашу. То, что он видел, настолько отличалось от прежних его воспоминаний о безумном иноземце, что он просто не поверил своим глазам. Не бьет, не ругается, не режет. Молчит…

Кароки-мурза сделал себе мысленную засечку и присмотрелся к женщине повнимательней. Гнедые волосы длиной в три пальца, курносая, черные брови, зеленые глаза с черными лучиками и несколькими темными точечками в каждом. Да она, похоже, и не ногайка вовсе? И на итальянку непохожа.

— Благодарю тебя, красавица, — кивнул мурза, когда она наполнила пиалу.